– Курсанты МакГрегор, Хендерсон, О, Харди, О`Салливан, Чарский, Бирсен, Браун и Наоми, немедленно вернитесь в академию на празднование. Немыслимо, что вы позволили себе пренебречь традициями академии!..

– Это что, Новак?
– обалдело прокомментировал Мин Чжун, узнав ее басовитый голос.

– …Мисс Хендерсон, вы, как главная староста, просто обязаны присутствовать на общем празднике, не говоря уже об остальных, - продолжил грозный голос, разносящийся по парковке.

Внезапно Летти подошла к Ривке с заднего сидения и взяла в руки микрофон, прикрепленный справа от руля.

– Как работает эта штука?

Ривка, посмотрев на приборы, разобралась что к чему и открыла водительскую дверь, чтобы динамики было слышно вне фургона.

– Мисс Новак, это Летиция Хендерсон. Приносим извинения за пренебрежение праздничным обедом. Но мы договорились с Джеком Муром, что он будет следить за обедом, а я - за выездом в Иерусалим. Как вы знаете, здесь со мной также находятся все старосты, кроме мистера Мура. Мы приносим извинения, что не оповестили руководящий состав, но, насколько мне известно, участие на обеде не является обязательным, мэм.

Несколько секунд не раздавалось ни звука, и все решили, что Новак просто не услышала сообщения Летти.

– Хорошо, мисс Хендерсон, рассчитываю на вашу благоразумность, но вы должны быть на месте до отбоя.

В автобусе раздалось негодующее гудение.

– Хорошо, - смирилась Новак, - но не позже часа ночи. И с вами поедет преподаватель! Ждите на парковке.

– Что?
– возмутилась Харука, привстав с кресла и ударившись коленкой о встроенный столик в сидении напротив.
– Какой еще преподаватель?

– Значит, ты решила приглядеть за нами, ага, - подначил Сэм, похлопав Летти по плечу за что получил уничтожающий взгляд от неприкосновенной фараонши.
– Все, понял, понял, - он поднял руки, сдаваясь и отходя назад, но, случайно запнулся о какую-то коробку, которая звякнула бутылками.
– МакГрегор! Я в тебе никогда не разочаруюсь!
– он извлек из коробки пару бутылок явно недешевого шампанского и громыхнул ногой по коробке еще раз, словно по звуку мог пересчитать остальное количество алкоголя.

– И долго нам ждать?
– пробубнила Дана.
– Сэм, убери бухло, еще неизвестно, кого к нам приставят конвоиром. Если это будет вояка, то нас дальше МакДональдса с молочными коктейлями точно не допустят!

Но Ривка нутром чувствовала, что это будет не вояка и не капрал Конорс, и даже не куратор Бишоп, и когда в зеркале заднего вида появилась фигура Александра, она только тяжело вздохнула, но тут же взяла себя в руки и нацепила улыбку.

– Мисс О, назад, - скомандовал он, планируя занять ближайшее к водителю и выходу сидение.

– Да, сэр, - автоматом выпалила та и перебралась к Харуке.

Воротина отъехала в сторону, и Ривка, закрыв дверь и тронувшись в тоннель, для поднятия всеобщего духа взяла в руки микрофон:

– Командир корабля, пилот межгалактического класса Ребекка Карен МакГрегор приветствует вас на борту самолета форд транзит, выполняющего рейс по маршруту Нью-Бабили-Иерусалим-ресторан Батуми. Температура за бортом десять градусов по Цельсию. Время в пути двадцать пять минут. В полете вам будут предложены напитки - шампанское МОЁТ. Курить разрешается во время всего полета.

– Хватит паясничать!
– смеясь, бросила Летти - ее смех был редкостью.
– Сэр, разрешаете ли вы нам шампанское?
– обратилась она к Александру.

– Вы все совершеннолетние, и до отбытия в Бад-Тибира находитесь в увольнительной, - сообщил он, и народ хором проскандировал “ура”!
– Кроме водителя, конечно. Кто за рулем - тот не пьет…

…Ривка, поглядывая в зеркало заднего вида на лобовом стекле, засмеялась над пролившей на себя шампанское Харукой, отчего-то решившей, что с ее выдающейся ловкостью она должна вскрыть первую сама. Харди уже носился над ней с пачкой салфеток, которую Ривка благоразумно прикупила вместе с шампанским.

Путь до Иерусалима прошел в ощущении свободы и легкого запаха МОЁТ, распространившегося по всему салону. Выехав с парковки, шумный автобус устремился прочь от старого города в современный район на юге Иерусалима. Александр, скользя взглядом по проносящимся мимо огням города, погружавшегося в сумерки, молчаливо пил шампанское и практически не участвовал в шумных разговорах курсантов, вспоминавших светлые деньки в Нью-Бабили. В отличии от Тель-Авива, в Иерусалиме практически не было высоких зданий, а новый город отличался от старого только лишь новизной домов и изредка попадавшимися стеклянными коробками бизнес-центров. Ривка не очень любила Иерусалим, она обследовала каждый уголок этого города и поняла, что кроме туризма, здесь заниматься, в общем-то, нечем. Люди здесь были куда более религиозными, харедим на улицах - впятеро больше, поэтому не склонная к религии Ривка была рада, что ее семья обосновалась в Тель-Авиве.