— Это мы еще посмотрим, грязнокровка! — рявкнула я ядовито, ничего не замечая вокруг себя, и даже то, как притихли зеваки вокруг нас.

Меня резко развернули, удар! Щека загорелась покалывающей болью и, скорее всего, на ней остался отпечаток руки… Сириус? Сколько времени он уже здесь? Сколько держит меня? Я оторопела. Гриффиндорцы смотрели на меня, Сириуса и на Кута, уже обмякшего в руках Гарри и Рона.

Гробовое молчание. Он ударил меня… Я глядела на него, будто холодной водой облитая. В груди всё сжалось. Сириус сверлил меня злобным взглядом пылающих глаз, казалось, этот взгляд проедал душу. Никогда не видела его таким, даже когда напортачила с Малфоем и Снейпом… Гарри оставил уже успокоившегося Кута на Рона и подскочил к нам, не зная что сказать. А я все еще смотрела на Сириуса не в силах осознать, что он поднял на меня руку. Состояние шока не хотело проходить.

— В мой кабинет, мисс Рахманинова, — жестко произнес он сквозь зубы. — Живо!

Он развернул меня к двери и толкнул, я едва не упала от неожиданности и, всё ещё держась за щеку, поплелась в сторону выхода из гостиной, ощущая жар, но не из-за того, что на мне была одета тёплая мантия…

— А с вами, мистер Кут, я разберусь позже, вас ждет наказание у Филча! — грозно крикнул Блэк, выталкивая меня за портрет.

Я самодовольно улыбнулась, чувствуя, как волна оторопи отступает. Куту, похоже, достанется не меньше моего, только его ждет Филч, а меня… Мерлин, Сириус так зол! Ухмылка медленно сползла с моего лица, уступая место отчаянию. Что скажет? Будет орать… Я не выдержу этого после всего того, что услышала. На сегодня было вполне достаточно, да что там на сегодня, на целый год вперед! Снова это неловкое молчание, только на этот раз полное злобы на меня бедную, беззащитную. Декан, профессор, любимый мужчина шел наравне со мной и не смотрел на меня… Его глаза были устремлены вперед. Сириус злился, очень сильно…

Он открыл кабинет, пропуская меня вперед. Я молча вошла и села на кресло напротив его стола, опустив взгляд.

— Ну, что на этот раз, мисс Рахманинова? Вы соскучились по школе за время каникул? — присаживаясь на свое место, произнес он, и хоть я не смотрела, я чувствовала, как его осуждающий взгляд выжигает во мне дыру.

Интонации его речи отчетливо напоминало шипение Снейпа. Я подняла на него спятившие от несправедливости глаза, решив, что изучение своих мокрых от растаявшего снега сапог никак не поможет мне быстрее ретироваться от праведного гнева Блэка. За окном его кабинета завывал зимний ветер, и я невольно удивилась, как мы играли в такой холод? Сириус снова на «вы» со мной, это принижало меня еще больше, напоминало о субординации и количестве лет, что разделяли нас…

— Почему я должен разнимать гриффиндорцев? — он медленно, но верно повышал голос, все больше походя на Снейпа. — Потасовка со своими? Как прикажете это понимать? Вы же девушка… но драться с парнем, всему есть предел!

Я смотрела на него сквозь нарастающую злобу, и никакие мысли не могли переключить меня на что-то менее раздражительное. Даже взгляд на легкий, всегда нравившийся мне беспорядок, на скинутую на пол мантию профессора, которая, скорее всего, просто сползла с кресла, не мог меня успокоить.

«Только не сейчас, просто молчи и не говори ничего», — угрожающим голосом бунтовало подсознание.

— Ты назвала его грязнокровкой, — наконец он перешел на ты, — ты же знаешь, что для магглорожденных это значит.

— Он обозвал меня слизеринкой! — не выдержала я, возмущенно сверкнув глазами.

Ну почему злоба не давала мне адекватно мыслить? Её было слишком много…

— Ты и ведешь себя как слизеринка! Хуже Драко Малфоя, да еще с такой злобой! Ты неуравновешенный ребенок! — гремел он, ставя меня на место преподавательским тоном.

— Что? Профессор, да что вы понимаете? — это оскорбление привело меня в ярость, он назвал меня ребенком, зная нашу разницу в возрасте. — Вы не слышали и не видели и половины того что происходило между нами! — начала срываться на крик я, чувствуя, как от обиды напрягается все тело.

— Успокойся, немедленно! — прикрикнул Сириус и вскочил с места, сжав кулаки, ему тоже не доставляло удовольствие отчитывать меня.

Он нервно сжал край стола, пытаясь усмирить свой пыл. Нет, этот разговор не был похож на гнев профессора на свою студентку. Дискомфорт, витавший в этой комнате, заставлял нас обоих срываться.

— Не разобравшись в ситуации, орете на меня! — продолжила я свою гневную тираду, складывая руки на груди.

— Минус десять очков Гриффиндору! — перебил он.

Я открыла рот от подобной неожиданности, глядя в серо-голубые глаза, светящиеся гневом. Во мне бурлила такая злоба, что голова готова была взорваться, а голосовые связки выплеснуть все накипевшее на человека, к которому прикипела всей душой.

— А теперь медленно и спокойно, — он силился успокоить больше себя, садясь на место. — Что же произошло? — Сириус потер переносицу и откинулся в кресле.

Я закусила губу от негодования. Он обозвал меня неуравновешенным ребенком! Это было выше моего понимания, а теперь снял баллы с Гриффиндора, хотя вряд ли у него поворачивался язык наказывать подобным образом других студентов! Я ущипнула себя за ногу, чтобы занять голову пылающую огнем чем-нибудь другим.

— Кут придирался ко мне на поле, обозвал лгуньей и сказал, что я выпендриваюсь, — тупо процедила я, а потом от осознания околесицы, что я только что произнесла, потеряла взгляд в пустоте.