Глава 6.

Дуэль меж двух фонарей.

Ангелла побродила еще немного по городу, и, дойдя до очередного отеля, остановилась, осматривая его, и прикидывая, мог ли Асраил и его спутник остановиться в нем. “Тут тысяча отелей и гостиниц”, – думала она, “И найти здесь кого-то так же просто, как найти в любом городе абсолютно счастливого человека. И при этом не пьяного и не пребывающего под воздействием запрещенных препаратов”. Она решила, что продолжит поиски завтра, а пока, чувствуя слабость, зашла в отель и попросила вызвать такси, улыбнувшись почти мило парню на ресепшене, который очень быстро и исполнил ее просьбу. И теперь она ехала в тот квартал, где жил Мастер Вайда. Она вышла, рассчиталась с водителем крупной купюрой, и, отказавшись от сдачи, вновь зашагала пешком, сопровождаемая недоуменным взглядом таксиста, который удивлялся, что такая куколка забыла в этом сомнительном районе.

Теперь оно шла по удивительной, старинной улочке, которая вливалась в целый квартал, чудом уцелевший со времен позднего средневековья, при этом сохранив свой первозданный, хотя и сильно потрепанный, слегка пугающий и не очень привлекательный антураж.Со всеми запахами и слегка жутковатой атмосферой. Его обитатели, с приближением полуночи, выползали наружу, из своих покосившихся домиков, с разбитыми и заколоченными окнами, и каких-то подозрительных строений, напоминающие замки обнищавших рыцарей и прочей аристократии, и потомки этих, канувших в лету персонажей, теперь мелкими группами наводняли арки, подворотни и небольшие уличные кафе. И даже не кафе, а просто темные и плохо пахнущие питейные заведения, перед окнами и дверью которых стояли, прямо на улице с выщербленным камнем, хромые и покосившиеся предметы нехитрой мебели – столы и стулья. По краям улочки светили тускло старинные, казалось, еще газовые фонари, и Ангелла подойдя к одному из них, увидела, что внутри стоит сильно обгоревшая и оплывшая свеча.

Среди обитателей ночного квартала попадались очень колоритные фигуры, они чем-то напоминали только что проснувшихся филинов или барсуков, чувствующих, что скоро пробьет час охоты, и они смогут после дневной спячки, наконец, утолить свой голод. Но пока они тянули пиво, или просто курили, негромко делясь своими планами на ночь. Некоторые из них были похожи на матросов с затонувшего корабля, одна парочка сидела в рясах, покрытых жирными пятнами, а несколько верзил напоминали вечных студентов, которые проучившись в своей альма-матер лет двадцать, так и не смогли подняться выше первой ступени и теперь пребывали в вечном академическом, или этиловом отпуске.

“Да, Мастер Вайда и не смог бы жить в другом месте, уж очень это похоже на эпоху, когда жили и творили такие мастера, как он, то ли колдуны, то ли алхимики. Мрачная эпоха, или ее тень”, – думала Ангелла. Она слегка выбилась из сил и присела у одной таверны, которую заполняли более или менее приличные посетители. Она села снаружи на небольшую приступочку, и молодец с красным лицом, уже выходил из заведения, вынося из него большую бочку, и поставил ее перед ней, бухнув ее на булыжники, которыми была выложена улица. Он зашел внутрь, а из той же двери, в которой он гордо исчез, показалась парочка пузатых, с красными носами мужчин с глиняными кружками и табуретами в руках. Покуривая свои длинные трубки, они расселись вокруг бочки, поместив Ангеллу в центр композиции, и задумчиво уставились на нее, отпивая из своих кружек время от времени. Она сделала недоступное лицо и погрузилась в себя. Неожиданно один из них запел удивительно красивым голосом, и она слегка вздрогнула, словно не ожидала такого от своих случайных, и слегка неприличных на вид соседей.

Да, именно это умение – пробуждать в людях прекрасное, высокое, что-то близкое к божественному, она всегда ценила. Именно это сближает простых смертных и тех, кто каким-то образом влияет на их судьбы. Говорит об их родстве. Искусство, особенно музыка, слушая которую, она забывала о несовершенстве мира. Находила новые темы и мысли, черпала вдохновение. И она нашла это в Вайде, ее Хранителе, в тогда еще молодом человеке, который гениально, как казалось ей, играл на своей простенькой скрипке на улицах Варшавы. Это случилось примерно триста лет тому назад, а она помнила это довольно ясно, поместив этот образ очень близко к своему сердцу. Да, она ценила людей с талантами, и ее Мастер именно этим привлек ее внимание. Она поняла, что он способен на многое, и взяла над ним опеку, планируя сделать его своим новым Хранителем.

Она поддерживала его, снабжала рецептами и вдохновением, и он словно расцвел в своей лаборатории, которую она также помогла ему открыть. “Как женщина в возрасте открывает стоматологический кабинет для молодого любовника дантиста”, подумала она и оскалила зубы, словно готовясь к визиту к своему стоматологу, и мысленно осматривая возможные потери среди своего зубного состава. Ее соседи задвигались нервно, явно испугавшись ее оскала, и один из них сказал ей довольно твердым голосом.

– Ого, какой темперамент… Есть много пива и сухариков. Пойдешь к нам? Мы живем тут рядышком, за углом…

Другой неожиданно встрепенулся и осмотрел недовольно своего приятеля, и умудрился даже пнуть его, достав удлинившейся самым удивительным образом ногой.

– Как пива? Ты же говорил, что мы все выпили еще третьего дня!

Ангелла даже не удостоила их ответом и только шикнула на них, продолжая думать о том, почему ее Хранитель живет здесь, а не в какой-нибудь более респектабельной обстановке. Все дело в деньгах, как всегда в деньгах. Другие Неприкасаемые, словно презрев другие виды энергии, предпочитали направлять свою энергию в сторону денег, умело их привлекая. А ведь это тренд, думала Ангелла, опасный тренд, и они, став такими алчными, уже не отдают свою энергию, а предпочитают получать ее извне. Тратя ее лишь на увеличение числа своих активов и размеров своих капиталов. Обитая как перекормленные медведи, вокруг кухонь горных отелей, они стремились быть поближе к финансовым структурам, входя в число их акционеров и учредителей, ворочая миллиардами и играя роль тайных правителей мира.

Она усмехнулась, думая о своей финансовой ситуации. Она всегда умела держаться на плаву, но никогда не делала из денег предмета культа. Она, пользуясь своим жизненным опытом и тем, что засвидетельствовала лично столько эпох и разных исторических событий, писала книги. Всегда под псевдонимом и получая солидные гонорары. Она писала исторические романы, которые порой противоречили официально признанным событиям, но были так доходчиво и трогательно изложены, всегда с такой волнующей любовной историей, что их читали взахлеб, и с припасенной слезой. В романах она подсознательно, как понимала она сама, описывала свою тоску и невозможность быть счастливо влюбленной. Но, она по какой-то причине, не любила хэппи-энды и почти всегда ее влюбленные погибали, лишаясь жизни в чрезвычайно напряженных, драматических событиях и перипетиях.