– Так что случилось, господин?

– Я не понимаю, - голос Меркулова звучал здесь, но создавалось впечатление, будто сам он далеко, - он заметил меня. Не знаю, может, почувствовал на себе взгляд или попросту решил резко обернуться. Пытался сначала уйти от драки, но я же быстрее...

– Ну вот и я думал, что вы быстрее.

– Только дар дворянский он такой, с особенностями. Нельзя шпагой, к примеру, десять минут молнией среди врагов мелькать. Времени отводится гораздо меньше. И чем дольше даром пользуешься, тем ниже скорость, пока как обычный человек двигаться не начнешь. Так вот, Черный... Он не точно не человек, что обычной магией пользуется.

– Мудрено говорите, господин.

– Он с самого начала мне в скорости не уступал. Вернее, если только чуть-чуть. Я его тростью подранил в бок немного, но потом... Стал уклоняться все проворнее и проворнее. Пришлось пистолет доставать. Он ближе к верхней части улицы стоял, потому пока я револьвер вытаскивал, рванул прочь, к тебе.

– Эх, жаль вы по этому злыдню не попали.

– Так в том и дело Мих. Могу поклясться, что попал, в спину. Оба раза.

Открыл было рот орчук, чтобы возразить, да не нашелся что сказать. Виданное ли дело, чтобы человек, две пули собой поймавший, невредим остался. Мало того, с такой прытью, на какую не каждый гимнаст способен, двигался. Другой бы усомнился в меткости Витольда Львовича, но Мих знал - хозяин ради красного словца такого не скажет. Если показалось ему, что попал, значит, так оно и было. Только как же это?

Путались мысли орчука внутри головы, тесно им было. Ладно бы если еще тихо вокруг было. Так нет, все громче и громче становилось на Краснокаменке. К двоим подвыпившим теням присоединились еще с пяток. С другой стороны тоже поглядывали любопытные. А полицейские свистки звучали теперь совсем рядом.

– Ладно, разберемся, - сказал Меркулов, убирая револьвер и вновь становясь прежним. Его лицо теперь будто говорило, что все произошедшее не более чем забавная передряга, ничего по сути серьезного.

И Мих даже на мгновение успокоился. Раз сказал господин, что разберется, так тому и быть. Уж Витольд Львович человек слова. Хотя сейчас орчук все бы отдал, чтобы Его превосходительство рассердился, отстранил пристава, с легкостью приобретающего все новые и новые неприятности, от расследования да наказал из дому носа не показывать. И вместе с тем понимал Мих, что не будет так. Единственная светлая голова - Витольд Львович, на Черного вышел да все вместе связал. А что то значит? Не раз еще им придется по ночам в прескверных районах рыскать с полупустым брюхом да не выспавшимся. Не будет гневаться на Меркулова Его превосходительство, точно не будет.

И был бы рад ошибиться орчук, да вот как в воду глядел. Второй час у обер-полицмейстера сидели. Точнее он, Мих, в кресле полудремал, пытаясь бороться со сном, а Витольд Львович вместе с Александром Александровичем над картой корпели, да переговаривались.

– Вот здесь, значит, Нижесовская, ее можно упустить. И эти два квартала тоже, - говорил Меркулов.

– Уже что-то, - отвечал Его превосходительство, следя за пальцем Витольда Львовича.

Александр Александрович был бледен лицом - то ли от постоянного бодрствования, то ли от всех злоключений, которые постоянно случались с его несчастным ведомством. Да и не нельзя из внимания упускать, что давно он уже не мальчик, не юный корнет с пышущим здоровьем. Из тех, что всю ночь напропалую пьют вино или даже водку, а утром хмурые и злые, но все же сидят в седле.

Только сейчас заметил Мих, как стар обер-полицмейстер. Нет, как у любого славийского мужика сила в нем еще была и голос громовой никуда не делся, но по бесцветным, точно выцветшим от постоянной сутолоки глазам, становилось ясно, единственное чего хочет Александр Александрович - покоя.

– Но место довольно обширное. Все-таки Краснокаменка. Пусть, извини за нечаянный каламбур, ниже Нижесовской.

– Только на первый взгляд, - поднял трость вверх Меркулов.
– Домов, где остановиться можно, там всего ничего. Не будет же он вместе с рабочим людом селиться, те обособленностью не отличаются. У них к соседям ход простой, даже стучаться не будут.

– А пожалуй, ты прав, Витольд Львович. Действительно, если подумать хорошенько, то подходящих мест не так много. Всех, кто на улице, подниму, вплоть до околоточных. Пусть хлеб свой отрабатывают. А прямо сейчас полицмейстером соберу. Расскажу все подробно.

– Только, Ваше превосходительство, что делать с Черным будут, когда найдут?

– Чай пить с ватрушками сядем, - скривился Александр Александрович, - известно что. У меня этот голубчик за все свои злодеяния ответит.

– Шустр он шибко.

– Не шустрее пули. Когда обнаружат его, окружат плотным кольцом. Всем револьверы и винтовки выдам.

– Я вот в него два раза выстрелил... и ничего.

– Ох, Витольд Львович, - устало усмехнулся Его превосходительство, махнул рукой и поднялся, - вроде неглупый человек, а таких прописных вещей не знаешь.

Он подошел к дальнему пыльному углу, открыл высокий шкаф, наклонился и, кряхтя, достал нечто похожее на жилет.

– Ну поди сюда, Витольд Львович.

Он стал облачать Меркулова в странную одежду, причем по лицу титулярного советника было ясно, что это является для него определенным испытанием. Справившись со всеми ремнями и застежками, Александр Александрович отошел в сторону и хохотнул. Витольд Львович и вправду выглядел теперь презабавно - жилет оказался явно не по размеру, вздувшийся, со странными карманами на груди и спине. Титулярный советник неуклюже крутился и осматривал себя.