Он отрывается от моих губ и прислоняясь лбом к моему лбу шепчет:

— Ты сводишь с ума.

Улыбаюсь и обнимаю его за шею. Мне нечего ответить. То, что это больше чем заметно, понятно уже давно. Женя отрывает меня от земли и смотрит мне в глаза. Слов больше не нужно.

Мы поднимаем с ним головы, над нами искрящийся купол. Я закрываю глаза, а Женя вновь накрывает мои губы.

Залпы прекратились и только едва различимые сквозь музыку аплодисменты заставили нас прекратить поцелуй.

Поворачиваем голову и видим нашу компанию, во главе со Светой.

Упс. Зато не нужно будет искать слов, чтоб рассказать о наших отношениях.

Ребята стоят с очень довольными моськами. Все, кроме Светы. У неё на лице отразилась вся ярость сотни спартанцев.

***

Просыпаюсь от жуткой жажды, сковавшей мое горло. Открываю глаза и осматриваюсь. Я в бункере каком-то что ли? Резко подскакиваю, но сильнейший удар головной боли заставляет лечь обратно и впредь обдумывать такие решения. Медленно поднимаюсь, опираясь на локти. Ну, похоже я в чьем-то гараже… Скольжу взглядом по полутёмному помещению и замечаю спящего на кресле Женю.

— Жень, — зову его. Он не реагирует. — Женя-я-я-я, — совершаю еще одну попытку достучаться до него. И она вновь безуспешна.

Встаю с диванчика и подхожу к нему.

— Самойлов, — слегка тормошу его за плечо. Женя открывает глаза и внимательно смотрит на меня.

— Ты уже проснулась, — он садится ровно в кресле. — я ожидал твоего воскрешения не раньше обеда, — изрекает он, смотря на часы.

— А сейчас…

— Утро, — поясняет он. — Пить будешь? — Женя достаёт из-за кресла бутылку минеральной воды.

Молча беру бутылку и выпиваю добрую половину шипящий жидкости. Жажда утолена лишь на треть, голова по-прежнему звенит трестами церковными колоколами.

— Сильно плохо? — заботливо интересуется Женя.

— Угу…

— Ты хоть помнишь, что вчера было?

Это вопрос заставляет напрячь меня свои извилины. Все, что было до поцелуя с Женей, я помню хорошо. А что было после — тайна покрытая мраком.

— Частично, — неловко отвечаю я.

— И на какой части именно обрываются твои воспоминания?

— Не помню все, что было после…Салюта.

— А до? — подозрительно спрашивает Женя.

— С "до" проблем нет.

— Ну, и хорошо. — он берет меня за руку и усаживает к себе на колени. Хотя я не сильно сопротивляюсь. — Я бы не смог рассказать тебе, что вчера было.

— Почему?

— В моем лексиконе нет таких красивых слов, — лукаво произносит Женя и целует меня в висок. Густо краснею. Не привыкла немного к такому обилию нежности.

— Черт! Бабушка! — я вскакиваю с колен Жени. — она же наверно места себе не находит!

— Успокойся. — Женя усмехается, встает и обхватывает моё лицо своими ладошками. — Алла сказала, что ты останешься у неё.

— Фух, — облегченно выдыхаю я. — скажи, все было так плохо? — виновато спрашиваю.

— Ну, вообще-то очень. — улыбается. — Но мне все понравилось. — он притягивает меня к себе, заключая в объятия.

Я обхватываю его талию руками и вдыхаю полной грудью аромат его парфюма. На уме только одно слово " счастлива". И это слово греет меня изнутри, заполняя светом каждую клеточку. Ради такого стоит пережить и похмелье, и атомную войну.

— Скажи, а что было после? — нарушаю я наш покой.

— Да, это не очень важно. Главное, что ты запомнила что было "до".

"Главное, что это "до" вообще было"- проносился у меня в голове и снова льну к нему. Как не хочется, чтоб этот миг заканчивался.

Только вот головная боль бы ушла, с тошнотной. И жажда тоже не к месту. А в остальном — лучшем, чем сон. Только бы не проснуться.

Глава 12. Сумасшедшее лето

Женя отвёз меня домой к обеду, когда мне наконец-то стало лучше, и я смогла привести себя в человеческий вид. На прощание он небрежно чмокнул меня в губы, сказал что-то про занятия плаванием и английским, и я вышла из машины. Только вот что именно было сказано — не запомнила. Слишком увлечённо думала о нашем поцелуе, о моем сумасшедшем утре и о нашем неясном будущем.

К дому шла на дрожащих ногах, ожидая от бабушки жестоко нагоняя. Но она встретила меня сочувственным взглядом и шуточками про "отправилась чем-то". У меня на лице был написано, чем я "отравилась".