Её кровь остывала, сердцебиение было опасно спокойным.

«Человек, который так сильно боится моей близости, что он чувствует себя в безопасности только тогда, когда я не могу к нему приблизиться?»

— Ты слабак! — ответила она. — Не более чем трус. Поэтому ты должен был подкараулить меня в темноте в Маймаре и связать меня как животное. Ты должен очень бояться меня.

Удовлетворенная, она увидела, что его гордость можно так же легко ранить, как и ее. — Запомни, — прошипела она. — Прежде чем ты еще раз свяжешь меня, я тебя убью, — в этот раз ее голос был грубым от угрозы. Кровавый Мужчина остановился на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Продолжай, — сказал он.

Саммер подняла подбородок. «Я – Эльяна и ношу так много других имен. Я могу лишать тебя жизни год за годом. Я призову время на помощь, которое заставит твои руки трястись, а спину согнуться».

— Ты не знаешь, с кем ты здесь связался!

Его губы изогнулись в саркастичной усмешке.

— Со смертью? — сказал он с презрением. — О, да. Я дрожу от страха.

Его смех снова подхлестнул ее гнев, заставляя кровь в ее жилах становиться еще холоднее.

— Лови! — крикнул он и бросил ей нож. Она дернулась к нему, и это было чудо, что она поймала его за ручку, когда, не раздумывая, ловила в воздухе.

— Сейчас ты более сильная. Убей меня, если ты осмелишься! — сказал он и расставил руки в стороны. Его меховая куртка распахнулась, под ней только мокрая ткань рубашки, прилипшей к телу. — Ты ведь хочешь этого, да? — продолжил он вызывающе. — И кто знает, может я этого только и жду?

«Ну, давай», — сказала женщина в белой одежде и засмеялась. И хотя какой-то другой голос кричал в ней, что это была ошибка, Саммер высоко дернула нож и бросила. Она чувствовала хруст наполовину замерзшего мха под своими ступнями, когда оттолкнулась и бросилась на него. Конечно, он был быстрее. И, естественно, женщина в белом это знала. Он выбросил руку вперед и отнял у нее нож прежде, чем она подумала о правильном движении. Все-таки Саммер быстро схватила веревку с его стороны. Он был слишком удивлен, чтобы оттолкнуть ее, когда веревка сдавила его затылок, заставляя склониться вниз. Потом его рот оказался очень близко. И Саммер больше не знала, что она на самом деле задумала. Она до мозга костей была женщиной в белом, вцепилась в него со всей своей силы – и поцеловала.

«Что я делаю?» — мелькнуло в голове у Саммер. — «Я совсем не хочу убивать его, я...» Но было поздно. Ее губы коснулись его, и она так сильно пыталась отступить – женщина в белом так крепко обняла его шею и затылок, как будто не хотела его больше отпускать. В этом не было абсолютно ничего общего с тем, что произошло между ней и Норетом. Это не было темным и могущественным. Это походило на искрящееся море из красного цвета, волны которого увлекали Саммер за собой, и в которых она могла утонуть. Следующее потрясение было осознанием того, что Женщина в белом вообще не хотела его убивать.

К ее ужасу Кровавый Мужчина после первого удивления обнял ее и притянул к себе. Чтобы ножом ударить ей в спину?

Вместо этого... он вернул поцелуй полный страсти и отчаяния. Все то, что как она считала, она когда-либо знала о себе, сгорело в одном вихре из цветов и вспыхивающих воспоминаний. Это не были картины его жизни, которые она воспринимала – как это было у Норета. Они были ее! Ее сердце билось как сумасшедшее и колени ослабели, однако мужчина, которого она не хотела убивать и продолжала обнимать, в то время как лезвие его ножа лежало между ее лопаток. И потом она не могла ничего другого, как вернуть поцелуй, который неожиданно стал для них совместным. Удивившись, она поняла, что была в его руках кем-то другим. Теперь она была Саммер в белой одежде: сильная и дерзкая как воин, подлая и трусливая как воровка: женщина, которая боялась и пыталась бороться, которая любила и смеялась, и танцевала. Она тонула в его поцелуе и как умирающий от жажды пила прошлое с его губ, и это были воспоминания о ...

«... однажды в зимний день, когда он пытался научить ее уворачиваться от шпаги, и они, в конце концов, со смехом целовались в снегу. Снежинки в его волосах и ...»

«...его кожа, которая пахла дымом кедрового костра прошедших веков и горстью ...»

«...синие зимние цветы, которые он приносил под рубашкой, чтобы подарить ей …»

«...его руки без перчаток и пальцы, которые танцевали на струнах гитары, и его голос, который пел о двоих людях в карточном домике. И ещё...»

«...его шрамы на руках, легкая шероховатость под ее губами. И нежность, с которой...»

...теперь его рука погладила ее по щеке, когда они неохотно медленно прервали поцелуй. Кожа перчатки была теплой на ее коже, и она прижалась щекой к его руке. Где-то в глубине себя самой она знала, что она боялась его рук, но больше не понимала почему. Она видела только его глаза: серые как чистая горная вода, в глубине которых светилась зелень водорослей и тайн. Там больше не было никакой ненависти, только боль, намного старше, чем человеческая жизнь, которая сделала ее печальной.

Она провела по шраму на его скуле и на мгновение зажгла улыбку на ее лице.

Ее руки скользнули на его грудь и остались лежать там.

«Я знала его, когда он был счастлив, Я так часто видела его смех, я...»

Она насторожилась. Под ее рукой была мокрая рубашка и тепло его кожи, дыхание и шум крови, но...

Её улыбка погасла вместе с его... «Никаких ударов сердца!»

Она убрала руку, как будто коснулась чего-то запрещенного.