В туалете Семеныч ринулся к кабине. Саша придержал дверцу.

— Не запирайся.

— Бога побойся, Сашок! Прикрой хоть слегка!

— Ты меня за фраера не держи. Если в кабинке после тебя знак какой найду, все тридцать потребую, а в наказание пером пощекочу. Не до смерти.

Саша полуприкрыл дверцу, постоял с отсутствующим видом. Через некоторое время спросил, глядя в потолок:

— Все?

— Все, — ответил Семеныч, зашумел водой и вышел, подтягивая брюки. — Господи, счастье-то какое!

— Подожди здесь, — распорядился Саша, прошел в кабину и внимательно изучил стены, ящик для туалетной бумаги. Даже бачок осмотрел. Вышел, подмигнул Семенычу, предложил:

— Ручки помыть не мешало бы.

Вымыли руки, вернулись в зал и опять откинулись в креслах, изучая друг друга. Наконец подошел Аполлинарий Макарович и, по-прежнему игнорируя Сашу, почтительно положил перед Семенычем увесистый пакет.

— Прошу вас, Михаил Семенович.

— Благодарю, — Семеныч кивнул Аполлинарию Макаровичу, и тот достойно удалился. Саше: — Давай перо.

Саша небрежно швырнул на стол нож и притянул к себе пакет.

— Все? — спросил Семеныч. — Ну, тогда я пойду?

Саша с трудом загнал пачку в задний карман бриджей и ответил благодушно:

— Ты же водки предлагал выпить? Вот теперь в самый раз.

Из ресторана они вышли в обнимку. Размягченный водкой, Семеныч признавался:

— Вот ограбил ты меня, Сашок, а все равно я тебя люблю. Нравишься ты мне, потому что хорошо ограбил, весело.

— Я все хорошо делаю, — согласился Саша, отпустил семенычевы плечи, шагнул в проезжую часть улицы Горького и поднял руку: от Охотного ряда шел грузовик. Могучий «Додж» затормозил рядом. Саша открыл дверцу, рассмотрел у водителя погоны:

— До Сокола подкинешь, сержант?

— Садитесь.

Саша взобрался в высокую кабину и перед тем, как захлопнуть дверцу, обратился к одинокому Семенычу:

— До свидания, старичок!

У Шебашевского он сошел. Темень стояла в переулке. Саша держался ближе к заборам безмолвных домиков и уверенно шагал знакомой с детства дорогой.

Сзади негромко зашумел автомобильный мотор. Саша обернулся. От Ленинградского шоссе, мирно светя кошачьими зрачками прорезей в затемненных фарах, небыстро догоняла его полуторка. Саша остановился, чтобы проводить взглядом машину, но полуторка вдруг дико взревела и, резко выворачиваясь, ринулась на него.

Она промахнулась на несколько сантиметров: дыша бензинным перегаром, нос машины скользнул по Сашиному бедру и с треском сокрушил забор.

Выигрывая время, Саша кинулся в обратную от автомобильного разворота сторону — картофельным полем к Инвалидному рынку. Полуторка ненавистно взвыла, развернулась и помчалась за ним.

Саша успел добежать до рядов. Петляя между ними, он стремился к кирпичным палаткам, которые не так просто сокрушить. Полуторка разломала один ряд, отодвинула другой, пошла на третий, мучительно воя.

Саша стоял, прижавшись к глухой кирпичной стене. Мотор полуторки заглох. Подождав несколько секунд, Саша осторожно двинулся, скрываясь в тени палаточных крепостей.

Полуторка безжизненно стояла среди раскрошенных рядов. Быстрыми незаметными перебежками Саша приблизился к ней и замер. Тишина была всюду, тишина. Резким движением Саша распахнул дверцу. В кабине, упав головой на рулевое колесо, сидел человек. Саша осторожно тряхнул его за плечо, и тот откинулся на сиденье. С ножом в горле лежал перед Сашей мертвый Пуха-Артур.

— Я же предупреждал тебя, Артур, — грустно сказал Саша и нажал на клаксон. Машина пронзительно заплакала.

Саша спрыгнул на землю и, услышав трель далекого сторожевого свистка, зашагал к Кочновскому переулку.

— Да заходи ты, заходи! — говорил Сергей. Он стоял на крыльце старого неказистого домика, по ночной прохладе зябко перебирая босыми ногами. Был он в белой рубашке и подштанниках — в исподнем.

— Руки бы помыть, — сказал Саша и двинулся в свет. Сергей вошел за ним в крохотную переднюю, увидел сашину окровавленную правую руку и спросил спокойно:

— Ты кого-то убил?

— Меня чуть не убили, — ответил Саша, заметив в углу подвесной рукомойник и таз под ним, потянулся туда и торопливо забренчал металлическим соском.

— Но ты убил того, кто хотел тебя убить?

— Нет! — злобно заорал Саша и потише: — Полотенце где?

— Ну, и слава Богу! — успокоился Сергей и, сняв с гвоздика висевшее перед сашиным носом полотенце, протянул ему.

Саша вытер руки, попросил:

— Водки дай.

— От тебя и так несет.

— Водки дай!