Останки Жюля перевезли в усыпальницу, которую он выстроил в Сидеми, и там захоронили. Но с приходом большевиков вандалы разрушили склеп, а прах Жюля верные корейцы сожгли и развеяли по ветру. Пережили его супруга Наталья – некогда юной невесте уже исполнилось 55, – три замужние дочери и три сына: все они уже произвели на свет пятерых внуков. А через четыре месяца после кончины Жюля жена Бориса Маруся родила второго ребенка, и мальчика окрестили Юлием в честь деда. Но мальчик с детства писал свое имя «Юл».

После еще двух лет бурливого хаоса во Владивостоке Гражданская война на Дальнем Востоке завершилась – Дальневосточная республика вошла в состав уже не совсем России, но РСФСР. В те годы люди «держали два флага – красный и триколор, вывешивать соответственно случаю, – писал историк Кэнфилд Смит. – Правительство во Владивостоке было парализовано, поскольку никто не был уверен, кто сейчас у власти» [74] . На власть претендовал даже атаман Семенов, но ни временное правительство братьев Меркуловых, ни японские покровители атамана-головореза до власти допускать не желали.

Поток семей, спасавшихся от большевизма из больших и малых западных городов, начался еще в 1917 году; теперь же Западную Европу буквально затопило русскими эмигрантами. Многие были готовы рискнуть по-крупному и переехать в Соединенные Штаты, но русская диаспора растекалась и в Южную Америку, и в Австралию, в Корею и Шанхай. В Маньчжурии резко выросло население Харбина – за тридцать лет с нуля до полумиллиона. Для тех же, кому удавалось выбраться из России и сохранить при этом состояние, предпочтительным пунктом назначения оставался неизменно Париж.

Когда 25 октября 1922 года по Светланской прошли части Красной армии – освобождать город от белогвардейских капиталистов вроде Бринеров, – марш этот стал символом окончательной победы коммунистической революции по всей стране. Через пару месяцев будет объявлено о создании Союза Советских Социалистических Республик. Следующие семьдесят лет эта дата будет напоминать гражданам СССР о том, что Владивосток был «последним городом России».

Мари Хюбер Бринер (1824–1879), жена Йоханна, мать Жюля и еще семерых детей.

Йоханн Бринер (1820–1890), прядильщик и ткач, родился в Мёрикен-Вильдегге под Цюрихом, но почти всю жизнь прожил под Женевой.

Дом семьи Бринеров в Мёрикен-Вильдегге под Цюрихом, откуда Жюль в 1863 году уехал, чтобы потом уплыть в Шанхай.

Владивосток в 1874 году – примерно тогда Жюль посетил его впервые.

Владивосток десять лет спустя. Жюль перевел сюда свое пароходное агентство четырьмя годами раньше.

Наталья Куркутова-Бринер в 16 лет вышла замуж за Жюля, который был вдвое старше ее. Она была двоюродной сестрой супруги Михаила Янковского, а в ее деде текла бурятская кровь.

Бринеры во Владивостоке: Леонид (8 лет), Наталья (26 лет), Жюль (43 года), Маргарита (7 лет) и Борис (3 года).

Магазин Кунста и Альберса, выстроенный в 1882 году из кирпича, привезенного из Гамбурга; в нем же был установлен первый в Азии электрический лифт.

Первый дом Бринеров во Владивостоке до 1910 года.

Главное здание летнего поместья Бринеров в Сидеми на п-ове Янковского – из Владивостока до него нужно было плыть полдня через Амурский залив.

Визит цесаревича Николая в мае 1891 года в Успенский собор.

Самая ранняя фотография Жюля Бринера (1849–1920), сделанная во Владивостоке, когда Жюлю исполнилось 43 года.

В 1896 году Жюлю было 47 лет, и дела его процветали.

Король Коджон, впоследствии император Кореи, жил на территории русского посольства, когда с ним встретился Жюль.

Цесаревич Николай примерно во время своего визита во Владивосток. Этот снимок он подарил Обществу изучения Амурского края.