– Он был с Балианом, – напомнил Юан.

– Да, но если бы это было так важно для него, стал бы он тратить время на твоего брата?

– Балиан его задерживал! – заупрямился Юан. – Он сильный!

– Я не о том. Ты сам видел. Дело было на той горе. Балиан бы сам никогда туда не пошел, разве нет? Зачем ему это? А если бы он следил за Тараносом, то Таранос привел бы его на поле боя… Если бы он так хотел покинуть Этериол. Но он этого не сделал. Поверь, собственная шкура и выгода для Тараноса куда важнее мести.

– А как же наш отец? – возразил Юан.

– Ваш отец мог помешать нам, – сказал Арес, скрепя сердце. – Таранос бы ни за что не решился на ту вылазку, если бы не думал, что он – реальная угроза для его планов. Ведь у Максимилиана Розенгельда тоже был пергамент… Нет? – осторожно спросил он, испугавшись вдруг, что эта деталь была ложью Тараноса – в таком случае, муки совести за проступок десятилетней давности станут терзать его с утроенной силой.

– Был, – грустно проговорил Юан. – Но не было пера. Сказал, что кончилось…

– Ну, этого Таранос мог и не знать, – Арес немного успокоился. – Так или иначе, он предпочел держаться подальше от поля боя. Уверен, он не мог знать, как все обернется… Что Врата Заката исчезнут. Скорее всего, он и не рассчитывал на успех. Не так уж и глупо поселить в отступниках какую-нибудь идею, чтобы заставить их напасть на Градерон – заметь, им удалось ворваться в город.

– После того, как ты открыл ворота, – хихикнул Юан.

Арес только рукой махнул. Его действия уже успели обсудить в обоих городах, и они неизменно вызывали веселье. Дело в том, что когда Врата Заката неожиданно исчезли гораздо раньше срока, и градеронские защитники в ступоре уставились на опустевшую площадь, отступники, удивившиеся лишь взметнувшемуся в темное небо столпу серебристого света, продолжили ожесточенное наступление. Тогда Арес, смекнув, что нужны-то им Врата, а в городе стараниями Огрттолона, начальника воинов Заката, все равно много опытнейших бойцов, стройным рядом загородивших проход к градеронской святыне, воспользовался моментом и незаметно для всех открыл ворота в Градерон. Отступники, ликуя, ворвались в город и нос к носу столкнулись с мощной защитой и, главное, опустевшей площадью, где должны были выситься Врата Заката. Ужасная новость эхом прокатилась по импровизированному войску неприятеля, и начавшаяся было жестокая война завершилась позорным бегством нападавших.

– По крайней мере, это доказало, что им были нужны только Врата, – сказал Арес. – У нас кто-то даже высказывал мысль, что нужно было позволить им пройти и жить себе в Дилане на здоровье.

– Угу, а потом вечно гореть в аду, – проговорил Юан с укором. – В Дилане и без них достаточно неприятностей!

Здесь Арес был вынужден согласиться с ним. Он бывал в Дилане и не мог похвастаться любовью к этому жестокому и странно устроенному миру, полному разногласий и войн, но был полностью согласен с законами Этериола и считал, что долг его жителей – ограждать мир смертных, раскинувшийся за Вратами, от всевозможных неприятностей. Таких, например, как рвущиеся к кровопролитию преступники, которым сначала не сиделось только в городах, а теперь и в Этериоле в целом.

Впереди показалась часть недостроенной стены и охранный пост, где, к изумлению Ареса, обнаружился сам Тристан, советник правителя, градеронец, много лет назад посланный в Эндерглид. Он стоял чуть впереди воинов Рассвета, сложив руки на груди, и нетерпеливо вглядывался вдаль. Сразу было заметно, что он порядком взволнован и напряжен. Арес уже заподозрил неладное, но, увидев его, Тристан, не меняясь в лице, вполне миролюбиво кивнул ему в знак приветствия и снова стал смотреть вперед. Зато воины смерили Ареса недовольными, мягко говоря, взглядами. Только светловолосая девушка в форме стража, стоящая рядом с Тристаном, посмотрела на него беззлобно и даже с интересом. Юан энергично помахал ей, и Арес сделал вывод, что это внучка Гволкхмэя, о которой он не раз слышал от братьев.

– Сюда, – Юан потянул его за руку.

Один из воинов Рассвета сдавленно фыркнул. Арес, воздев глаза к небу, вырвал руку из цепкой хватки Юана и по своей воле направился за ним. Они устроились около одного из больших каменных блоков, предназначавшихся для стены. Аресу предстояло пробыть здесь как минимум два часа, а после ему предстоял долгий путь до Градерона.

– Почему здесь ваш советник? – спросил Арес.

– Тристан? Волнуется, конечно. Сам понимаешь, – Юан тяжело вздохнул. – Балиан… Теперь вот Кристиан… Ну, я хочу сказать, они ведь понимают, что мы этого так не оставим, а что задумали – точно не знают. И еще боятся, – понизил он голос, – что если сегодня с Рейтой что-нибудь произойдет, Руэдейрхи все спишет на них… Войну устроит…

– Да не нужна Руэдейрхи война, – уже в который раз сказал Арес.

– Мы с тобой это знаем. А Гволкхмэй все равно не поверит. Ему хоть расписку личную от Руэдейрхи дай, все равно не поможет. Но это ничего! – Юан с беззаботным видом уселся на блок. – Нам же нужно подстраховаться, как бы там ни было… Не зря ведь Кристиан тебя позвал. Вдруг отступники возьмут и ка-а-ак бросятся! С них станется.

– Верно, – признал Арес. После неожиданно мощного нападения отступников на Градерон он готов был поверить во что угодно.

Время шло. Тристан по-прежнему глядел прямо перед собой, попутно делая замечания несчастным, стоявшим на страже. Те стояли по струнке – в присутствии советника приходилось показывать себя с лучшей стороны, и это было непросто. Без надзора они могли поговорить друг с другом или даже устроить тренировочный бой, а сейчас они были вынуждены стоять столбом и старательно притворяться, будто нет на свете ничего интереснее, чем безлюдная пустошь. Они могли поблагодарить Ареса хотя бы за то, что он разбавляет наскучивший обзор, но были уверены, что если бы не он, то Тристана здесь не было, и от этого злились еще сильнее. Только Лейан добросовестно вглядывалась в линию горизонта. Как и Тристану, ей не терпелось увидеть Кристиана.