Но ведь это не все.

Манон не ответит на ухаживания нового соседа, и их дети никогда не родятся…

А Ланс? Что с ним станет после того, как Тьен все равно вынужден будет уйти в Итериан? Влезет ведь куда-нибудь рано или поздно…

А Клер?

Софи говорила, что малышка сильно болела, и на лечение пошли деньги, которые он, уходя, оставил. Что, если не будет никаких денег?

«Ладно тебе, — не выдержал ожидания Огонь. — Скажи уже честно, что не хочешь отпускать ее»

Сухие, шершавые от мороза губы девочки коснулись его лба…

«Не хочу!»

Превозмогая слабость, боль и тяжесть разделяющих их лет, Тьен открыл глаза. Увидел прямо перед собой встревоженное личико и, не сдержавшись, рванулся к ней, притянул к себе и успел поцеловать до того, как огненный вихрь закружил его и выбросил назад, в комнату, где лежало на кровати бездыханное тело.

А губы еще помнили живое тепло…

— Стоило попробовать, — проговорил Огонь.

— Не стоило.

Без нее все стало бы другим.

Он стал бы другим, не случись в его жизни тех трех месяцев рядом с ней.

И если бы он не помнил Софи все эти годы в Итериане и в других мирах, если бы не мечтал вернуться к ней, никогда не выбрался бы из той пустоты… В лучшем случае. А в худшем — тьма, которую он носил в себе, однажды вырвалась бы наружу, и некому было бы остановить ее…

— Ты рисковал, предлагая мне этот способ.

— Ничуть, — отозвался Огонь. — Я же знал, какова вероятность, что ты на него согласишься.

— И какова же?

Один из четырех насмешливо фыркнул в ответ.

Не такого поведения ждешь от великих стихий-прародителей, но сейчас Тьена почти не раздражали его издевки. И этот вариант — то ли проверка, то ли очередной эксперимент… Пусть что угодно говорит и делает, лишь бы вернул Софи.

— Верну-верну, — заверил Огонь. — Стал бы иначе тратить на тебя время?

Тряхнул языками пламени, изображающими у него волосы, и, словно торгаш, предлагающий последнюю цену, произнес:

— Три полных цикла. Тридцать шесть лет. Это минимальный срок, за который я успею заново собрать твоего человека.

— В точности т-такой, какой она была, без корректировки памяти или еще к-каких-нибудь изменений? — тщетно борясь с охватившим его волнением, дрожащим голосом уточнил Тьен.

— В точности такой же, и со всеми воспоминаниями, вплоть до злосчастной чашки кофе, — подтвердил предвечный. — Корректировки возможны, но по обоюдному согласию сторон. Ты же понимаешь, что подобный договор предполагает наличие неких обязательных условий? Так что со своей стороны можешь включить несколько пунктов.

— Н-не надо ничего…

— Не торопись. Подумай. А я пока назову свои условия.

К возвращению Фернана и детей, загулявшихся дотемна, Тьен успел привести в порядок комнаты и вернул первоначальный вид портрету в спальне Генриха. Немного похозяйничал на кухне.

— Проголодались?

Этот вопрос, как и улыбка и жизнерадостный тон шеара, немало озадачил Фера, но флейм привычно хранил спокойствие.

— Не-а, — замотала головой Клер. — Мы в кондитерской были. Пирожных налопались — до отвала!

— А Софи где? — немного обеспокоенно поинтересовался Люк. — Неужели еще спит?

— Еще? — усмехнулся Тьен. — Уже! Вы бы еще позже вернулись. Она весь вечер у плиты провозилась, вас ждала. Так что теперь — т-с-с-с! Марш по комнатам, чистить зубы и спать.

— Но Софи же ко мне зайдет перед сном? — протянула Клер. — Она всегда меня укладывает.

— А сегодня я уложу, — сказал шеар. — Даже сказку расскажу, если через пять минут будешь уже в постели.

Услыхав про сказку, малышка просияла и помчалась к себе. Конечно, по пути она сунет свой любопытный носик в спальню сестры и увидит в полутьме ее силуэт на кровати, а если решит окликнуть, услышит сонное: «Доброй ночи». Огонь забрал тело Софи, но Тьен составил взамен простенькую иллюзию…

— Как ты? — тихо спросил Фер, когда они остались одни в гостиной.

— Неплохо.

— Этьен, я понимаю…

— Не понимаешь, — покачал головой шеар. — Но скоро поймешь. Собирай наших, всех. Скажи, что мне нужна помощь.

Официально у него не было больше свиты, но Тьен надеялся, что, невзирая на произошедшее между ними, друзья не откажут. Одному будет сложно, да и детей не хотелось оставлять в эту ночь.

Фернан ни о чем больше не расспрашивал и тут же исчез. Наверное, подумал, что сам со свихнувшимся от горя шеаром не справится. Что же, тем скорее соберет команду.

Выждав немного, Тьен заглянул сначала к Люку, пожелал мальчишке спокойной ночи и направился в комнату Клер. Девочка уже лежала в кровати, до подбородка натянув покрывало.

— Сказку? И какую же ты хочешь?

— Волшебную и про любовь.

Другого ответа он и не ждал.

— Расскажу тебе о красавице и чудовище.

— Про чудовище? — малышка в притворном страхе округлила глаза. — Я же про любовь просила!

— А это про любовь.

Клер недоверчиво поморщилась:

— Между красавицей и чудовищем?