— Ты и не должен понимать, — альва убрала с его лба мокрые от пота волосы. Брызнула в лицо водой, смочила пересохшие губы. — Ты просто умеешь. Ведь ты — шеар.

— И сегодня доказал это, — прозвучал от входа в шатер мужской голос.

Услышав его, юноша нашел в себе силы подняться с земли и встать на ноги, чтобы не предстать перед первым шеаром Итериана слабаком.

Холгер оглядел его, как осматривают побывавший в бою меч: не зазубрился ли, не затупился ли, переживет ли еще одну битву. Задержал взгляд на разодранных сапогах, не выдержавших первой в жизни Тьена спонтанной трансформации.

— Почему орлан? — спросил, избегая смотреть сыну в глаза.

— Потому что не дракон, — хрипло ответил тот.

— Ты молодец, — расщедрился на похвалу правитель.

— Когда я смогу вернуться домой?

— Хоть сейчас, — ответил Холгер, подразумевая жилище Генриха.

— Совсем домой, — уточнил юноша.

— Когда твоему дому ничего не будет угрожать.

— А что ему угрожает?

— Разве ты не видел?

Удивление в голосе того, кого он не желал признавать отцом, казалось искренним, но его ответ не удовлетворил Тьена. Да, пустота — это страшно, однако он помнил и другие страхи, с черными крыльями и длинными мечами…

Но разговор с Холгером снова не заладился, и правитель, буркнув что-то на прощание, покинул шатер.

Нужды держаться на ногах в его отсутствие не было, и Тьен опять завалился на землю.

— Оставь, — рванул из рук подбежавшей альвы флягу с водой. — И х-хватит… со мной носиться. Позови Фера.

К приходу флейма кое-как удалось сесть. Голова кружилась, во всем теле ощущалась невероятная слабость, а плечи, спина и ноги болели, точно он сутки кряду таскал тяжести. И взбодриться привычным «бывало и хуже» не получалось, потому как такого точно еще не бывало.

— Ты меня звал? — заглянул в шатер Фернан.

— Входи. Хочу поговорить с тобой, пока есть время.

— О чем?

— Обо всем. Разве не это ты мне обещал? Присаживайся.

Фернан огляделся, будто надеялся отыскать в шатре кресло, а когда надежды не оправдались, сел на землю напротив племянника.

— Я запутался, — заговорил шеар медленно, словно раздумывая над своими словами, а на деле выдавливал каждый звук, превозмогая боль. — Ты говорил, что я должен прийти сюда, оставить свой мир, иначе мне и моим близким грозит опасность. Но ни от кого, кроме тебя, я ничего подобного не слышал.

— Я сказал то… — Флейм подозрительно осмотрел пустой шатер. — То, что думал. Возможно, мои опасения беспочвенны, но предосторожность никогда не бывает лишней.

Если бы Тьен чувствовал себя лучше, высказал бы ему все, что думает о его предосторожности. Из-за услышанного тогда он сбежал, не попрощавшись, и Софи, наверное, до сих пор места себе не находит…

— Это из-за того, что случилось в нашем доме?

Фер кивнул.

Не было желания строить длинные фразы и плести из намеков сети вопросов. Тьен спросил прямо:

— Кто убил мою мать?

— Не знаю. А подозревать можно многих.

Видно, оттого он и дерганый такой: отовсюду ждет беды.

— Там были крылатые тени, — сказал юноша, хоть и не сомневался, что дяде известно, кто навестил имение Лэйдов.

— Это — ильясу — темные слуги.

Огонь тоже назвал их слугами. Но не сказал, кто их послал.

— Верден? — предположил Тьен. — Он ведь угрожал ей.

— Кто? — воскликнул с испугом и удивлением родственник.

— Верден. Я помню, мама говорила, что он — тот еще змей. И про опасность, которая ей грозила в Итериане.

— Помнишь? — изумился дядюшка. — Верно, мы говорили с Аллей об этом. Но единственная опасность, которая ей грозила — потерять тебя. Шеар принадлежит Итериану, и Верден хотел забрать тебя, если, несмотря на примесь людской крови, ты обнаружишь дар четырех.

Новая информация не вязалась с тем, что Тьен успел придумать. Хотя… Что, если тени были посланы, чтобы забрать его, а мать и домашние пытались им помешать?

— Обычно шеар впервые обращается к одной из стихий в более взрослом возрасте. Сразу же после этого его отправляют в лабиринт силы, где он должен научиться взаимодействовать с оставшимися тремя. Но в тебе, очевидно, проявилась людская кровь. Люди живут меньше, но и взрослеют раньше. Неизвестно, что случилось бы, если бы тебя заперли в лабиринте ребенком, поэтому твой отец решил, что испытание ты пройдешь в том мире, в котором родился, и заклял огонь еще на один цикл после возвращения запереть твой дар…

«Так вот почему я прожил еще двенадцать лет, не подозревая о том, какой силой владею», — подумал бывший вор и тут же встрепенулся:

— Отец? Холгер?

— Да, он был на месте пожара. Сказал, что почувствовал что-то. Тебя, когда ты уходил с огнем. Или Аллей звала его на помощь, и он смог услышать сквозь миры. Или был там с самого начала… — Паранойя дядюшки Фера не оставляла его ни на миг. — Так или иначе, но он знал, что ты не умер, а ушел на время, и позаботился о том, чтобы ты начал испытание, будучи уже достаточно взрослым.