— Фер? — предположил Тьен, сбитый с толку ее тоном.

— Мечтай, — хмыкнула женщина. — Облобызать любимого племянничка при встрече — это одно, а рисковать жизнью у разрыва — совсем другое.

До того дня юноша был уверен, что Фернан искал его в мире людей, а после сопровождал в Итериане более по личным мотивам, нежели по воле правителя, но после слов Лили засомневался. Неужели флейм и все остальные в его отряде лишь выполняют приказ Холгера?

— Войти в отряд шеара почетно, — разъяснила альва. — Но тут, малыш, вопрос — какого шеара. У твоих отца и брата есть опыт, они могут защитить тех, кто рядом с ними. А ты еще учишься. Вот Холгер и позаботился о том, чтобы ты не остался один. Он не так плох, как ты думаешь, и волнуется за тебя.

— Ты так его выгораживаешь… Спишь с ним?

— Уже нет, — и глазом не моргнув, ответила Лили.

— Отставка? — уточнил он злорадно.

— Скорее, окончание контракта. Хочешь еще что-нибудь узнать о моей личной жизни?

— Не хочу. Ни о тебе, ни о Холгере, ни о ком-либо из его семейки.

— А это зря. Они и твоя семья тоже. Стоило бы получше узнать их.

— Я знаю, что они ненавидят меня. Этого достаточно.

Из всей итерианской родни разве что Эйнар не выказывал неприязни, но его интерес к Тьену был замешан на любопытстве, которому третий шеар потакать не желал.

— Нет, малыш. Не ненавидят. Я бы сказала, они тебя боятся.

— С чего бы это?

Если альва и знала, то не ответила. Вернулась к прерванной теме:

— Не нужно опасаться, что все вокруг шпионы Холгера. Нет ничего дурного в том, что отец подстраховал тебя, окружив опытными воинами и сильными магами. Но можешь попробовать набрать собственный отряд. Только теперь, когда ты показал, на что способен, сомневаюсь, что, те, кто был с тобой это время, захотят уйти.

— И ты?

— Честно? — призадумалась Лили. — Я останусь, да. Но не ради не ради тебя, малыш. Я останусь, потому что с тобой у меня больше шансов послужить Итериану. Так что, пока угроза нашему миру не миновала, придется свыкнуться с моим присутствием. И ты окажешь мне огромную услугу, если перестанешь глядеть на меня зверем.

Через месяц он последует ее совету: придя в себя после закрытия очередного разрыва, объявит о роспуске отряда и новом наборе. Явятся еще добровольцы, и много, но никто из тех, с кем он начинал, не пожелает уйти.

А еще через полгода, вернувшись в столицу из затянувшегося похода, узнает, что стал героем Итериана. Его встретят цветами и гимнами, осыплют почестями. А Холгер, потакая симпатиям подданных, устроит в его честь прием, на который Тьен, будучи предупрежден за день, явится лишь после того, как четверо альвов в полном боевом облачении в прямом смысле слова вытащат его из постели хорошенькой дриады и «напомнят» о приглашении родителя. Он так и придет во дворец в мятых штанах, небрежно наброшенной на плечи рубахе и с зеленой ленточкой в отросших за год волосах.

Почему-то эта ленточка, символ земли, повязанная Тьену девушкой, от которой его так бесцеремонно оторвали, особенно разозлит Холгера. И третий шеар это запомнит…

Утром, только открыв глаза, Тьен обнаружил рядом Лили.

Альва сидела на краешке его постели и со скучающей миной рассматривала свои ногти.

— Не объяснишь, что ты здесь делаешь?

— Хочу поговорить, пока ты снова не сбежал, — ответила она, по-прежнему увлеченная длинными острыми ноготками.

— Говори.

— Умойся сначала. А я закажу завтрак. В номер? Ты же спешишь, как я понимаю?

Спешил: к восьми планировал быть уже у Софи. В девять Люка ждал «доктор», и нужно было узнать, позволят ли ему возить мальчика, или все же поручат это растяпе Нико.

Но Эллилиатарренсаи не пришла бы без веской причины.

— Яйца всмятку, ветчина, сыр, масло, хлеб, две чашки кофе, — распорядился шеар по пути в ванную.

То ли Лили, угадав его скромные желания, заказала завтрак заранее, то ли смогла убедить персонал, что в их заведении остановилась императорская особа, но через пять минут заказ доставили в номер.

— Начинай, — велел он альве, ножом размазывая мягкое масло по квадратику пшеничного хлеба. — Кстати, второй кофе — тебе.

Итерианцы черпали энергию в родных стихиях, но и человеческую пищу нередко употребляли, скорее, как приятное дополнение к основному рациону. Лили, и он это знал, нравился кофе.

— Спасибо, — она придвинула к себе чашку. — Не буду тянуть и спрошу прямо. То, за чем ты вернулся… За кем… Это женщина?

— Это ревность? — вопросом на вопрос ответил шеар, желая свести все к шутке.

— Нет.

— Раньше ты не интересовалась моей личной жизнью.

— Раньше ты не стремился загубить свою жизнь с таким упорством, — Лили поразительным образом удавалось орать на него, не повышая голоса. — Ты понимаешь, что будет, если ты свяжешь себя с человеком?

— И что же? — нахмурился он. — Снова ваши идиотские запреты? Законы о чистоте крови? Ильясу, которых пришлют в мой дом?

— Дурак, — вздохнула альва. — Ты сам себе вредишь, больше никто. Скажи мне, что это мимолетная интрижка, и я не буду волноваться. Правда, с учетом того, что ты не забыл ее за столько лет, в мимолетность поверить сложно. Тогда пусть это будет дружба. Благодарность. Что-нибудь… нейтральное. Что-то, из-за чего ты не будешь страдать, когда поймешь, что у вас не получится жить, как в сказке, долго и счастливо и умереть в один день. Потому что даже в Итериане ты останешься шеаром, а она — человеком. Понимаешь, о чем я?