Лили не стала обещать, что придет раньше…

У причала альву ждал сюрприз.

— Раз уж навещаешь старых подруг, заглянула бы и ко мне, — пропела оккупировавшая лодку сильфида. — Тем более во дворце была. Избегаешь меня?

— Ну что вы. Встреча с вами — счастье для меня, шеари Йонела.

— Чуть больше искреннего почтения, и меня от удивления удар хватил бы, — рассмеялась сильфида.

— Я на это и рассчитывала.

Лили соскочила с мостика в лодку и, бесцеремонно потеснив шеари, заняла место на банке.

— Ну? — обернулась она к Йонеле, когда заговоренная гондола поплыла в сторону города. — Говори, чего хотела.

Пусть милашка Арсэлис развлекается игрой в правительницу. Эллилиатарренсаи Маэр Хеллан, бывшая старейшая великого рода Хеллан, позволяла ей эту игру, как усталая тигрица иногда позволяет котятам забавляться со своим хвостом и представлять себя охотящимися хищниками. Но вдова шеара Вердена слишком стара для подобных игр и знает истинное положение вещей. Да Лили и не рискнула бы подсовывать ей хвост — не ровен час, откусит.

— Почему ты вернулась? — спросила сильфида.

— Увидеться с Холгером.

— Зачем?

Надеялась, что Этьен ошибся, и она застанет его отца во дворце. То, что правитель явился в мир людей без предупреждения, настораживало.

— Соскучилась, — ответила Лили с привычной ухмылкой.

Как и предполагалось, унижаться, настаивая на правдивом ответе шеари не стала.

— А как… как дела там? — помолчав с минуту, поинтересовалась она.

— Неплохо.

— Как Этьен? — Спрашивая, сильфида старательно делала вид, что зеленый берег, вдоль которого плыла лодка, интересует ее куда больше внука. — Счастлив? Он ведь так туда рвался.

— Не разочарован, скажем так.

Не отрывая взгляда от берега, Йонелла медленно кивнула:

— Выходит, Холгер прав, отпуская его.

— Тысячу раз неправ.

Она пыталась объяснить и правителю, и его матери. Давно, еще в тот день, когда юный шеар впервые показал свою силу у разрыва. Он — не человек, и в мире людей ему не место. Но Холгер рассудил иначе.

— Что ты почувствовала, когда не стало Вердена?

Йонела промолчала. Съежилась, словно от налетевшего ветра, сгорбила всегда прямую, как струна, спину… На миг превратилась в настоящую старуху, одинокую и измученную жизнью, — в ту, кем и была под личиной вечно молодой сильфиды…

— Когда пустота забрала моего мужа, я хотела умереть, — проговорила Лили тихо.

Судьба назначила ей сегодня день памяти. Впрочем, она всегда помнила…

Отчаяние, граничащее с помешательством. Горе, в котором позабылся даже собственный ребенок. Полные муки и ужаса крики тех, кто пытался встать на пути у нее, сильнейшей из дочерей Земли. Короткий полет. Боль, но не сильнее той, другой боли. Тишина надеждою на забытье… И улыбка Моаны… После — туман. Годы страданий, душевных и физических. Пустующее кресло в совете — кто пустит сюда сумасшедшую? Уговоры, увещевания… Сочувствие и презрение…

Но тогда ей еще было, для кого жить…

— Когда погиб мой сын, я умерла.

Лили прикрыла глаза.

— Для шеара жизнь в мире людей — это жизнь, полная потерь, — сказала она притихшей сильфиде. — Все, с кем он сойдется там, будут умирать на его глазах. Нужны ли ему друзья, которых придется хоронить одного за другим? Любимые, чтобы оплакивать их веками? Этого вы с Холгером ему желаете?

Странно было бы, если бы престарелая шеари прониклась этой речью.

— Лучше бы нашла нового мужа, а не придумывала себе нового сына, — огрызнулась она недовольно. — Кажется, тебя не за тем приставили к мальчишке. Или уже забыла?

Без сомнений, сама Йонела каждый день напоминала себе, что к чему, чтобы ненароком не выказать ненужных чувств. Она даже встречаться с внуком опасалась, чтобы, не приведи случай, не разглядеть в нем что-нибудь родное…

— Или это то, что называют совестью? — шеари избрала насмешку своим оружием. — Это ведь ты, а не я девять лет держала нож у его горла.

— И до сих пор держу, — Лили потерла ладонь о ладонь и медленно развела руки в стороны, растягивая пальцами длинный тонкий клинок. — Но надеюсь, что до этого не дойдет.

До самого города они больше не разговаривали, а сойдя на пристани, разошлись в разные стороны.

Ночь Фернан снова провел за карточным столом, не иначе, и теперь взирал на разбудившего его шеара едва ли не с ненавистью.

— Понял? — переспросил Тьен.

— Что?

Пришлось встряхнуть флейма за шиворот и повторить указание с начала и до конца.

— Дом. Особняк, не слишком далеко от центра. Гостиная, столовая, четыре… нет, пять спален, кабинет… Зимний сад неплохо бы. И сад обыкновенный — обязательно. Ты знаком с местными порядками, сумеешь разобраться. Возьмешь с собой Кеони. Заодно покажешь мальчишке, что тут и как.