Она просидела в кресле у окна до тех пор, пока в коридоре не засуетилась гостиничная прислуга.

Слышала, когда Этьен вернулся и, не заходя к себе, отправился к Феру. Каменные стены слово в слово передали дочери земли их разговор, и альва заволновалась еще сильнее.

Дом. Он действительно хочет остаться. Здесь. С ней. Эллилиатарренсаи помнила эту девочку, маленькую, испуганную, слабую, как все люди, и сильную, какими бывают лишь некоторые из них, а в остальном — совершенно ничем не примечательную. За прошедшие годы она почти не изменилась. Не прибавилось ни красоты, ни талантов, что выделило бы ее из безликой толпы. Она тряслась над оставшимися под ее опекой детенышами, тратила жизнь на рутину и находила утешение в играх с мертвыми цветами. Но Моана сказала, что заимствование не могло стать причиной столь крепкой привязанности. Значит, было в этой девочке что-то еще, чего Лили с ее даром и опытом никак не удавалось разглядеть.

Этьен купит для нее дом с садом и сам останется в этом доме. Он все уже решил, как и маленькая цветочница, пусть оба еще не сознались в этом ни друг другу, ни, быть может, самим себе, но Лили слишком долго жила на свете, чтобы не понимать, что за признаниями дело не станет.

Плохо, очень плохо.

Холгер прав — его старший сын может быть опасен. А может и не быть. Проведя рядом с Этьеном достаточно времени, альва сделала собственные выводы, и нашла решение.

Однако ее решение противоречило тому, которое принял правитель. Первый шеар считал, что достаточно удалить Этьена из Итериана, чтобы ликвидировать угрозу. Эллилиатарренсаи же напротив полагала, что лишь свет Дивного мира не позволит ему сорваться во тьму. Холгер должен был иначе принять сына, сделать так, чтобы он не захотел уже уходить. А вышло наоборот: с каждым годом пропасть между ними становилась все шире.

Первая причина — Аллей. Этьен искал ответы, и Холгеру нужно было дать ему их. Придумать — пусть, но такие, чтобы мальчишка поверил. Отговорки и недомолвки лишь распалили его подозрения и усилили неприязнь к отцу. Правитель сам подтолкнул сына к черте, за которой начиналась власть тьмы. А теперь еще и девчонка. Мало того что из-за нее подопечный Эллилиатарренсаи не желал возвращаться в Итериан, так и рядом с ней он делался особенно уязвим. Даже силы шеара не хватит Этьену, чтобы защитить ее и все, что ей дорого. Ее боль станет его болью, и страх потери вытеснит из сердца свет…

К полудню в гостинице появилась Эсея. Альва услыхала ее, хоть обычно земля плохо слышит воздух: девушка была чем-то расстроена, и эхо ее эмоций нервной дрожью отдавалось в стены.

Лили заглянула к ней, чтобы разузнать, что случилось, и порадовалась принесенному сильфидой известию: мир людей посетил не Холгер, а Эйнар. Маленький проныра верен себе. И это хорошо. Эйнар мог стать мостиком, который соединит Этьена и оставленный им Итериан.

Но что же делать с цветочницей?

Софи. Маленькая девочка, большая тайна. Этьен сумел спрятать ее ото всех.

А ведь знай Лили раньше…

Когда-то ей удалось помочь Холгеру забыть Аллей. Не стереть сильфиду-полукровку из его памяти, разум шеара не подвластен даже огненной силе флеймов, но освободить от болезненной привязанности, дать шанс на иные чувства.

С Этьеном тоже могло получиться.

Но теперь уже поздно.

Значит, Лили найдет другой способ защитить его. Но сначала ей нужно увидеть девушку. Посмотреть, почувствовать, какой та стала. Тогда можно будет что-то решать.

После встречи с братом Тьен долго бродил по улицам в попытке отвлечь себя видами обновленного города своего детства и отрочества. К вечеру, вспомнив о задании, которое дал Феру, встретился с флеймом, но ни один из выбранных тем домов не глянулся. Велел Фернану искать дальше, а сам вернулся к Софи. В квартиру не входил, хватило прошлого раза. Устроился на крыше. Смотрел на тусклые звезды. Слушал легкомысленные напевы ветерка, беспрепятственно проникавшего в жилище Хамнетов через распахнутые окна. Познакомился со старым чердачным котом. У того были пятна лишая на вытянутой морде крысолова, подранное ухо и усталый, полный житейской мудрости взгляд. Он спешил куда-то по своим кошачьим делам, но нашел минутку, чтобы посидеть рядом, и даже разрешил погладить себя по облезлой серой шерстке.

Утром шеар отлучился, чтобы выпить чашечку кофе и забрать со стоянки автомобиль, после чего вернулся за Люком.

Цветочный магазин был закрыт, а табличка на двери гласила, что сегодня желающие приобрести цветы должны обращаться непосредственно в оранжерею. Видимо, у Софи выходной. А подняться в квартиру, чтобы поздороваться, — совсем не то же самое, что заглянуть между делом в магазин.

Однако были и хорошие новости.

Во-первых, отсутствие госпожи Магдалы. Софи отпустила с ним брата без наблюдательницы-сиделки — что это, как не демонстрация доверия?

А во-вторых, день рождения.

Но об этом шеар узнал не сразу. После процедур Люк предложил ему зайти в гости.

— У меня день рождения, — признался он просто.

— Сегодня? — растерялся Тьен. Из прошлой жизни он помнил, что мальчик родился летом, но узнать точную дату не подумал: сказалась жизнь среди дивных, не отмечавших подобных праздников. — Сейчас?

— Остальные гости придут к двум…

— Я не опоздаю, — пообещал шеар.

Времени должно было хватить, чтобы найти подарок.