Не буду вдаваться в подробности при ней.

— Подожди. Ты живешь в Глиддене? — она прищуривается.

Я киваю.

— Как долго?

— Черт. Не знаю. Несколько лет?

— Так ты все это время жил в пятнадцати минутах езды от меня?

Я тру ладонь о бедро.

— Не все это время, но да.

Деми одной рукой опирается на подлокотник кресла, а другой тянется ко лбу.

— Прости. Это слишком, чтобы осмыслить. Ощущение, словно нахожусь в альтернативной вселенной или типа того.

Я точно знаю, что чувствуешь, когда имеешь все, но потом теряешь равновесие в тот момент, когда из-под ног выдергивают ковер.

Газовый камин мерцает напротив фальшивого деревянного бревна, бросая теплые оттенки янтаря и золота вокруг нас, и мы сидим в тишине.

На мгновение мне становится так тепло, но не от огня. Моя грудь наполняется, расширяется, и ощущения проходят сквозь меня, достигая пальцев рук и ног.

Это чувство существовало в прошлой жизни, но не в этой.

Дом.

Находясь с Деми, я чувствую себя как дома.

Ройал

Восходящее солнце выглядывает через окно, освещая комнату, когда я просыпаюсь, ощущая, что моя шея затекла.

Огонь, который развела вчера Деми, все еще горит, поэтому она спокойно спит, ее голова покоится на моем плече.

Осторожно выбравшись, я укладываю ее на диванные подушки и укрываю одеялом.

Через полчаса, когда я заканчиваю расчищать подъездную дорожку, Деми выходит на крыльцо в халате и тапочках, держа в руках белую кружку, наполненную кофе.

— Думаю, ты мог бы сначала воспользоваться этим, — она подает мне кружку и заворачивается в халат, затягивая его туже.

Я делаю глоток лучшего, черт возьми, кофе, который когда-либо пробовал, пока мы стоим, пристально глядя друг на друга.

— Сожалею о прошлой ночи. О своем бесконтрольном поведении, — Деми прячет дрожащие пальцы в рукава, когда начинает дуть ветер, распахивая ее халат. — Ты, должно быть, думаешь, что я чокнутая.

Я поджимаю губы.

— Нет. Я не думаю так о тебе.

— В любом случае, я сожалею, что ты вынужден был смотреть на это.

Она такая Роузвуд. Всегда извиняется, даже если для этого нет никакой необходимости. Всегда позволяет манерам брать верх над ней.

— Не извиняйся передо мной, — говорю я. — Извинись лучше перед «Порше», который ты покалечила прошлой ночью.

Деми шире открывает глаза.

— Насколько же я испорчена, что разбила машину умирающего? — спрашивает она.

— Умирающий — сильное слово. Мы не знаем, умирает он или нет, — говорю я. — И посмотри, я могу исправить все это для тебя. Бесплатно. В свое свободное время. К тому времени как мудак очнется, он не будет иметь ни малейшего понятия о том, что произошло. Это будет нашим небольшим секретом.

Деми смеется. Здорово видеть ее улыбку.

Допив кофе, я вручаю ей кружку.

— Мне нужно ехать домой, чтобы подготовиться к работе.

Деми обхватывает ладонями кружку и кивает. Впервые за много дней она смотрит на меня, словно не ненавидит. Ее поза более расслабленная, а взгляд более нежный.

— Я принесу тебе ужин вечером, — говорю я и вытаскиваю ключи из кармана. Деми округляет глаза. — Приму это за согласие…

Перед тем как уехать, жду, пока она зайдет в дом. Я вернусь вечером, и завтра вечером, и следующим вечером.

Я буду рядом с ней каждый проклятый день в течение всей своей жизни, делая все для нее. Будучи человеком, которого она заслуживает, того, кто никогда не оставит ее.

В этот раз.

В этот раз я здесь, чтобы остаться.

Если она не захочет, чтобы я ушел.

А это вполне может случиться.

Деми

Аппарат искусственной вентиляции легких заставляет его дышать.

Но все, о чем я могу думать, это о том, что хочу проклятый торт-мороженое.

Он все время оставлял маленькие подарки-безделушки. Один раз медальон. Другой раз он выбрал к просмотру типичную женскую мелодраму. Сюрприз свидание. Бутылка моего любимого вина. Коробка конфет без сахара, конечно, так как нам нужно было держать себя в форме перед свадьбой.