Смотря на Афтон, я осознаю, что выгляжу так, словно только что выкатилась из постели.

— Привет, Афтон, — я стараюсь не скрывать свое разочарование от ее выбора времени для встречи. Мои волосы в беспорядке и дыхание не свежее, и я точно не в настроении, чтобы отвечать на ее тупые вопросы.

— Бренда говорила вам, что я должна была прийти сегодня?

— Да. Она не сказала в какое время.

Афтон теребит черный шнурок на шее, на котором висит пропуск.

— Я приехала в этот район чуть раньше, чем обычно.

— Вы не из Рикстон Фоллс?

— Нет, — говорит она. — Брукс... Он не очнулся, не так ли?

Ее глаза смягчаются, и я вижу надежду в этом взгляде. Она не ведет себя как профессиональный журналист. Она говорит со мной, будто мы пара старых друзей.

— Откуда вы, Афтон? — спрашиваю я.

— Извините?

— Вы сказали, что не из Рикстон Фоллс, — я массирую заднюю часть шеи, где болит. — Откуда вы?

На ее бледных щеках расцветает розовый цвет, и это вовсе не от румян.

— Маленький городок к северу отсюда, — говорит она. — Вы, вероятно, никогда не слышали о нем.

— Удивите меня.

— Глидден, — говорит она и опускает взгляд на мое кольцо. — Когда-нибудь слышали о нем?

Я чувствую, как цвет сходит с моего лица, когда смотрю в ее глаза.

Все это может быть совпадением.

Очень большим, огромным, странным совпадением.

— Да, слышала. Почему бы не глянуть, вдруг Бренда проснулась? — я указываю на коридор. Ни одна часть меня не хочет стоять здесь и представлять миленькую Афтон с моим бывшим женихом, потому что это именно то, что я буду делать — гадать, является ли она той тайной женщиной или нет. — Я уверена, что она хотела бы поделиться с вами несколькими цитатами для будущей статьи.

Прежде чем у нее появляется шанс возразить, я поворачиваюсь на каблуках и бегу в палату Брукса.

Только я не была готова войти и увидеть, как он сидит.

Его глаза открыты.

Он очнулся.

Воздух уходит из моих легких, и я прижимаю ладони ко рту.

— Б-Брукс, — говорю я.

Бренда поворачивается лицом ко мне, слезы стоят в ее глазах. Ее улыбка замирает на мгновение. Она разочарована во мне, что в момент, когда он открыл глаза, я не была с ним рядом.

— Я… я выходила, чтобы сделать несколько телефонных звонков, — говорю я, усаживаясь рядом с ним, подобно послушной невесте, которой Бренда меня считает.

Медсестра Брукса носится по комнате в возбужденном исступлении. Она информирует доктора через больничный домофон. Проходящие мимо медсестры заглядывают в палату, улыбаясь.

Весь этаж празднует.

Бренда берет его руки и подносит к своим губам.

Взгляд Брукса перемещается ко мне.

И мне интересно, помнит ли он.

И если помнит, я задаюсь вопросом, знает ли он, что я знаю.

Я не знаю, достаточно ли он соображает, но если есть хоть какая-то часть от него прежнего, то он понимает, что прямо сейчас я не совсем в себе.

Я вкладываю руку в его и улыбаюсь.

Сейчас не время.

— Бренда, репортер с «Вестника» находится в комнате ожидания, — шепчу я через Брукса. — Она хотела бы услышать пару слов для своей статьи.

— Ну, ей придется подождать, — Бренда потирает рукой колено своего сына. — У меня есть более важные дела прямо сейчас.

В палату забегают два врача, и я пячусь к окну.

— Брукс, я доктор Сандерсон, а это доктор Мосли, — говорит седовласый врач. — Вы помните свое имя, Брукс? Если да, моргните один раз, если нет — два раза.

Все взгляды устремлены на Брукса.

И тогда он начинает моргать. Один раз.

— Отлично, отлично, — говорит доктор. — Можете ли вы сжать для меня кулак? Хорошо, хорошо. Можете ли вы поднять большой палец вверх? Отлично. Теперь следуйте взглядом за кончиком ручки. Я хочу, чтобы вы отследили движение. Отлично.

Бренда прикрывает рот руками, улыбаясь. Она плачет. Она выглядит так, словно находится в двух секундах от взрыва.

И я ей завидую.

Я хочу быть счастливой в этот момент. Хочу праздновать и смеяться, плакать и целовать его руки, говорить с ним.

Но мой образ о нем разрушен. Сломан и не подлежит ремонту.

Врачи удаляют трубки изо рта, и первое слово, которое он произносит: «Вода».

Все смеются, как будто это весело.

Доктор Сандерсон поворачивается к Бренде и поднимает ей большой палец вверх. Это первый раз за всю неделю, когда я вижу его улыбку. Предполагаю, что ради таких моментов он и живет, по крайней мере, в профессиональном смысле.

Остальная часть дня не будет посвящена слезливым поздравлениям для Брукса. Мы не будем сидеть и сплетничать здесь. Остальная часть дня будет предоставлена докторам. Для испытаний и процедур. Для тестов и оценок.