Инн удивленно огляделась и позвала экономку.

– Миссис Смит,- спросила она хмурую женщину, почему-то отводящую глаза,- где моя дочь? Вам не кажется, что для прогулок по саду час уже поздний?

Сухопарая экономка виновато согнулась, нервно теребя оборку передника.

– Так это,- глухо пробормотала она себе под нос,- маленькую леди увезли!

– Увезли?
– Инн показалось, что она ослышалась.
– Что вы такое говорите? Кто и куда мог её увезти?

– Не знаю, мэм! Только приехали люди и забрали... Спросите у месье Рауля, он знает!

Растерянная, с тошнотворно сжимающимся сердцем, она побежала разыскивать француза. Соланж сидел в своём кабинете, склонившись над бумагами.

– Рауль, где Туанета?

Соланж не сразу оглянулся на её голос. Сначала неторопливо отложил перо, затем свернул бумаги. Инн наблюдала за движениями его рук, и чем дольше он молчал, тем большим ужасом наполнялась её душа.

– Где Туанета?
– уже не выдержав пытки, в истерике закричала она.
– Пожалуйста, не молчи, не пугай меня!

Рауль, наконец-то, повернулся, но посмотреть ей в глаза, тоже не смог.

– Туанета у отца,- глухо пояснил он,- здесь были люди герцога, и они забрали девочку.

Инн почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног.

– Туанета в Вудвилл-лодж?

– Не думаю,- в сомнении протянул Соланж, поднимаясь с места,- скорее всего, она сейчас в лондонском доме Тейлоров, а может, он отправил свою дочь в какое-то из имений. Так или иначе, но девочка должна быть признана герцогской семьей. В таких случаях, имя матери остается неизвестным не только для широкой публики, но и для самого ребенка. Зачем же везти малютку в Вудвилл-лодж, если туда через несколько дней прибудете вы!

Инн стало настолько плохо, что она сползла по стенке на пол.

– Верните мне дочь,- простонала она немеющими губами,- моя Туанета..., отдайте мне её! Не нужно, ничего не нужно..., только она, моя девочка, мой цветок... я сейчас же...в Лондон... велите запрягать...

Потом были какие-то люди, тошнотворный запах нюхательных солей, приглушенные голоса, насильственно влитое лекарство, и сон... глубокий и страшный, больше похожий на смерть.

Когда утром она проснулась, то долго не могла понять, что это с ней? Почему так болит голова, и зачем тугие повязки перетягивают ей груди, ведь Туанета... Вместе с именем дочери, воспоминания полоснули её, как удар ножа, заставив застонать от боли.

– Иннин, - над кроватью нагнулся озабоченный Соланж с питьем в руках,- успокойся!

Но она решительно отстранила стакан - не время было залеживаться, когда надо действовать.

– Рауль, мне нужно срочно повидать Мортланда, объяснить ему...

– Разумеется,- охотно согласился тот,- только сначала успокойся, приди в себя и крепко подумай!

– О чём тут раздумывать?
– Инн попыталась подскочить, но головная боль была настолько сильной, что комната качнулась вокруг, и пришлось со стоном вернуться на подушки.
– Что со мной?

– Нервный срыв, я думаю,- огорчённо пояснил Соланж,- надо ещё немного полежать в кровати и набраться сил, прежде чем куда-то бежать и что-то требовать!

Несчастная мать, схватившись за виски, попыталась собраться с мыслями.

– Почему ты отдал её им?
– возмущенно накинулась она на того, кто был под рукой.
– Как ты мог?

Француз только пожал плечами.

– Девочку забрал родной отец! Кто я такой, чтобы вмешиваться в столь деликатные дела? Даже незаконнорожденная дочь герцога - не последняя фигура в жизни высшего света. Перед ней открыты все двери, она - завидная партия для любого жениха. Почему я должен был бороться против такого блестящего будущего? Разве жизнь рядом с куртизанкой-матерью более завидная доля? Позор, возможно, нищета и разврат! Ты этого бы хотела для своей малютки?

– Что за чушь ты несёшь?!

– Это не чушь,- едко возразил Соланж,- это неприглядная правда. Рано или поздно, но Мортланд сменит тебя на более свежую потаскушку, а ты отправишься прямиком на панель! Подумай же, что станет с твоей дочерью?

– Но? Но почему он не понимает..., ведь можно как-то ещё... Я не верю тебе! Мне надо с ним увидеться и он поймет, что нас нельзя разлучать с дочерью, что мы..., он..., я...

– Неужели ты, по-прежнему, тешишь себя надеждами на брак с Мортландом?- устало покачал головой Рауль.
– Опомнись, Иннин! Он никогда на это не пойдет!

Юная женщина враждебно глянула на собеседника.

– Я должна с ним поговорить!

Соланж тяжело вздохнул и заботливо поправил на ней одеяло.

– Да, пожалуйста!
– небрежно согласился он, чуть поморщившись.
– Я сам отвезу тебя к нему, но не сегодня! Ты слишком слаба для бесед такого рода. Вот, выпей лекарство, если хочешь набраться сил для разговора.

Инн поспешно глотнула нечто горькое, и тот час отъехала в страну тяжелых мрачных сновидений. Очевидно, француз потчевал её очень сильным снотворным.