– Ты сказала Бредли, бестия?

– Да, но это не настоящая его фамилия, а настоящая Гослинг...

– Гослинг... – одновременно с ней ответил Тео.

– Что? – просипел в миг побледневший Джейсон.

– Да, это неожиданно, – тихо сказал Тео. – Я уже дважды думал, что он погиб, но Рик словно феникс возрождается.

– Подожди, Тео, ты хочешь сказать, что наглый мошенник, облапошевший мою сестрёнку и заделавший ей ребёнка твой пропавший брат?

– Именно, – улыбнулся Тео, и снова Лекси оказалась в крепких объятиях. – Значит скоро стану дядькой? Ну и Рик, ну и сукин сын!

– Чтоб меня, – выругался Джейсон и направился в свою комнату, по дороге крикнув:– Твоя комната третья дверь слева, Теодор.

– Поверить не могу, – прошептала Лекси. – Рик твой брат? – Тео кивнул улыбаясь. – Чтоб меня, – повторила девушка ругательство брата. – Есть или пить хочешь?

– Да, я бы выпил кофе, но сперва хочу принять душ, я жутко устал в самолёте.

– Тогда иди, а я пока приготовлю тебе кофе и, наконец, сьем свои устрицы, которые я так давно хочу.

Тео отправился в комнату, указанную Джейсоном, а Лекси на кухню, бережно прижимая к себе раковины малюсков. Но мысли девушки летали далеко, даже она сама не ожидала, что мир окажется так тесен. Она просто забыла или же не придала значения совпадению фамилий, до сегодняшнего приезда Тео. А про то, что у него брат, Лекси слышала, но так же как и все думала, что он погиб. А фамилия...ну, мало ли в Америке Гослингов? Кто же знал, что это один и тот же Ричард. А спустя ещё час приехала Лина. Лекси поздоровалась с девушкой, та кивнула в ответ и направилась в спальню брата.

“Может, заболела?” – подумала девушка. – “Меньше бы проводила времени на работе. Миша эксплуатирует её как хочет”.

Пожав плечами, она принялась за свои ракушки, мурлыча от удовольствия. И подпрыгнула на стуле, когда из комнаты сначала раздался голос Эвелины, а потом и Джейсона.

Вот он и сказал всё, что не давало ему покоя уже почти год. Он раскрыл Лине глаза на её обожаемого Джейсона, но никакой радости или даже злорадства не почувствовал. Наоборот, Мише было нестерпимо больно наблюдать, как девушка плачет из-за этого лжеца, но он продолжал убеждать себя, что поступил верно. Лина должна знать правду. И когда она, такая хрупкая и несчастная, прильнула к нему, Миша не удержался. Уж слишком долго он размышлял о том, что же чувствует к Эвелине. Девушка ответила на поцелуй, но огонь не загорелся в крови, тогда Трифонов решил ещё надавить на неё, и прихватив посильнее притянул Эвелину в объятия. И в этот момент Наташин голос оказался подобен ведру ледяной воды. Лина отскочила от него, глядя круглыми глазами на Мишу. А сам он пытался сейчас придумать самое правдоподобное объяснение. Но ничего толкового в голову как назло не приходило.

– Я, кажется, задала вопрос, Миша. Как это понимать?

– Наташа? – Лина быстрее него пришла в себя. – А что ты здесь делаешь? У тебя же занятия.

– Да, я вижу, что меня здесь не ждали, – отозвалась девушка и повернулась к Мише. – Ну, что? Получил, что так давно хотел, козёл?!

– Ната, – он попытался перебить, но Наташа, похоже, только набирала обороты.

– Что ты мне Наткаешь?! Может, вы тут по-тихому, под прикрытием работы и трахаетесь, а?

– Наташа, почему ты так разговариваешь? – Лина выглядела шокированой. Но сам Трифонов прекрасно знал причину, и в данный момент, ему было невыносимо стыдно перед обоими.

– Как хочу, так и разговариваю! – рявкнула на сестру Наташа. – Скажи-ка, а твой парень в курсе, чем вы тут занимаетесь, когда “работаете”?

– Не твоё дело! – от ледяного тона Эвелины даже у Миши побежали мурашки.

– Моё! Потому что ты минуту назад целовала моего мужчину, а не своего!

– Что? – теперь серые и зелёные глаза смотрели на Мишу. А он чувствовал, что мечтает провалиться сквозь землю. – Миша?

– А что? Он не сказал, до того, как вы тут начали лизаться?

– Наташа!

– Какоё же ты мерзавец, Миша! – это была уже Лина, которая схватив свою сумку направилась к выходу. – А ты, – она остановилась возле сестры. – Могла бы сама сказать раньше, и этого бы не случилось никогда.

На этом Лина покинула их, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла. После этого в кабинете наступила тишина. Миша боялся взглянуть в глаза любимой, боялся увидеть в них равнодушие, и именно сейчас, когда он понял, что ни одна женщина на свете не сможет быть дороже, чем эта девчонка, носившая когда-то бесформенные балахоны. Поцелуй показал Трифонову наглядно, кто из двух сестёр для него действительно важен. Прошла минута, за ней ещё одна, а Наташа так и не сказала ни слова. Наконец, Миша не выдержал и взглянул на девушку.

Наташа прислонилась к креслу, и закрыла лицо руками, и Трифонов испугался, что она сейчас расплачется, и тогда ему придётся чувствовать себя ещё большей скотиной, чем он чувствовал на данный момент.

– Наташ? – тихо позвал он, и девушка, убрав руки от лица, взглянула на него.

– Как ты мог, Миш? – она говорила совершенно бесцветным и ровным голосом, но Мишу больше устроило бы, кричи она на него или чтобы Ната запустила в его тупую голову что-нибудь тяжелое. – Моя сестра не знала про нас, но ты! Ты знал!!! – под конец девушка всё-таки сорвалась на крик.

– Прости меня, Ната, – ну как ей объяснить, что это был просто поцелуй, который, словно лакмусовая бумажка, определил, кого же Миша действительно любит и хочет видеть рядом? – Мне было жаль Лину, она узнала про деньги на операцию.

– Ты и это рассказал?! – её глаза раскрылись, и девушка побледнела, потом сделала глубокий вздох. – Ты действительно мерзавец, Трифонов. Ты разрушил жизнь не только себе, мне, но и двум людям, которые любят друг друга в отличии от тебя, чурбан! Я не то, что жить теперь с тобой не хочу, я даже дышать с тобой одним воздухом не могу. Можешь и дальше самоутверждаться за счёт других, а я съеду сегодня же.