Легко ли жить, находясь в чешуйчатых лапах пришельцев? Которые, к тому же, держат вас в качестве любимых домашних животных? Что должно случиться, чтобы положение изменилось, и сколько подвигов для этого нужно совершить?..
Кир Булычев
Любимец
1. Любимец влюбился
Я точно помню, что увидел ее впервые в пятницу шестого мая сразу после обеда.
Я решил позагорать у бассейна — купаться еще холодно, но если лежишь рядом с водой и солнце уже обжигает, можно вообразить, что наступило лето.
Я лежал так, чтобы поглядывать на соседний участок — с утра туда переехали новые соседи вместо Злобницы, улетевшей к мужу на Марс.
Я закрыл глаза и задремал, но вдруг проснулся, хотя ничего не мог услышать, — по газону шла рыжеволосая девушка.
Их бассейн начинается сразу за невысокой живой оградой, разделяющей наши участки. Она уселась на край бассейна, окунула в него пятку и сразу поджала ногу — не ожидала, видно, что вода такая холодная! Откуда она приехала, если не знает, что у нас в начале мая еще не купаются?
Думая так, я разглядывал ее, и девушка это заметила, кинула в мою сторону острый быстрый взгляд и отвернулась, словно только что смотрела не на меня, а на муху.
— Привет! — сказал я. — С приездом.
— Ах! — тихонько воскликнула она. И подняла левый локоть, чтобы скрыть от меня очертания полной груди.
— Вы надолго сюда? — спросил я, делая вид, что не заметил жеста.
— Мы здесь будем жить. — Ее тяжелые волосы падали на белые плечи.
— Меня Тимом зовут, — сказал я, поднимаясь. Мне хотелось, чтобы она увидела, как я сложен. Недаром я пробегаю стометровку за двенадцать секунд.
— Очень приятно, — ответила она с улыбкой, но не назвала себя.
Но тут же — о, ирония судьбы! — от дома послышался голос:
— Инна! Инночка, ты где? Скорей беги ко мне.
— Вот видишь, — сказала Инна, — мы и познакомились.
Она грациозно выпрямилась и побежала к дому. Мне очень понравились ее спина и ноги — у нее были длинные, прямые ноги с крепкими округлыми икрами.
На бегу она обернулась и помахала мне рукой.
Знакомство состоялось.
Я рассказал о ней Вику — цинику двадцати с лишним несчитанных лет, кудрявому, голубоглазому, породистому.
Вик — корыстный, наглый парень, я знаю ему цену, но дружу с детства.
— Да видел я ее, — отмахнулся Вик в ответ на мои похвалы в адрес Инны. — Ты редко бываешь в свете, сидишь сиднем дома, ни на выставке тебя не увидишь, ни в парке. Так что первое же смазливое личико в пределах твоего зоркого взгляда — и ты готов!
— Я мечтаю а ней, — сказал я хрипло, чем вызвал вспышку хохота у моего друга.
— Ромео! — повторял он. — Ромео с голым задом!
Я хотел было врезать ему за слова, которые болью отозвались в моем оцарапанном сердце, но Вик увернулся. Я с трудом догнал его у самых ворот, повалил на траву и заломил руку за спину.
— Сдавайся! — прорычал я. — Не то растерзаю!
Тут как назло домой вернулась госпожа Яйблочко.
— Как дети! — закричала она, вываливаясь из флаера. — Сейчас же прекратите, уши оторву! Земля же холодная!
Она кинулась за нами, но куда ей догнать двух молодых людей.
— Ну ладно, ладно, — крикнула она нам вслед. — Я пошла готовить ужин, слышишь, Тимошка?
Она отлично знает, что я ненавижу это собачье имя. Я сделал вид, что не слышу.
Мы отбежали с Виком к старой трансформаторной будке.
Когда-то еще мальчишкой я любил прятаться здесь и воображать, что я подкрадываюсь к неуязвимому дракону в джунглях Эвридики… Я вырос, джунгли вырубили, дракона держат в зоопарке, а трансформаторная будка так и стоит, сто лет никому не нужная…
— Сегодня третью серию будут показывать, — сказал Вик.
— Если у нее есть сестра, — сказал я, — ты с ней тоже можешь познакомиться.
— Больно ты шустрый, — ухмыльнулся мой друг. — Ты уверен, что тебе разрешат с ней общаться?
— Я никого не намерен спрашивать.
— Ай-ай-ай, какие мы смелые!
— Тимофей! Тимоша! — Яйблочко звала меня самым ласковым из своего набора голосов. — Кушать, кушаньки, беги сюда, мой мальчик!
— С ума сойти! — засмеялся Вик. — Она намерена тебя кормить грудью до тридцати лет.
Тут я стукнул его кулаком по затылку, чуть голова не отвалилась. Он ахнул и примолк.
А я пошел домой вовсе не потому, что послушался Яйблочку, а боялся, что если уж очень разозлю ее, она не допустит меня вечером к телевизору.
— Ноги вытер? — спросила Яйблочко, когда я вошел в дом.
Я не стал отвечать, а продолжил путь на кухню.
Яйблочко восседала за столом, перед ней стояла емкость с пойлом — ей доктор прописал. На моей тарелке лежал кусок трески, посыпанный зеленью. Редкое по нашим временам лакомство.