Юля еле доползла до квартиры, заявила, что Киру слушаться не собирается, ибо не Амане Миса и одержимостью маньяками не страдает, а потому будет весь вечер смотреть «Elfen lied» и поужинает за компом, после чего смоталась к себе вместе с Бейондом. Понимаю, я бы тоже хотела побыть одна. Но это, к сожалению, невозможно: мне надо этим гаврикам хавчик приготовить… Повздыхав-поохав, я таки вломилась к себе и сразу потопала на кухню. «Быстрее сядешь — быстрее выйдешь!» — заповедь зека. Вот и ломанулась я готовить, как супермен в горящий дом за старушкой… L и Ниар сидели в моей спальне, и на мое появление никак не прореагировали. Мафии же дома не оказалось, несмотря на то, что был уже вечер. Ясное дело, что восемь часов — не самая поздняя позднота, да и светло еще было, но все же шляться по городу… Стоп. Я волнуюсь об этих отмороженных параноиках? Да они — мафия! Они сами кого хочешь пришибут, какой смысл о них переживать?!

Нафырчав на себя и свою тупость, я поставила кастрюлю с водой на огонь и начала обжаривать котлеты. Полуфабрикаты — великая вещь! Особенно если хозяйке лень готовить… Вскоре ужин был готов: макароны обжарить — не самое долгое занятие. Позвав Ниара и L, я взвесила все «за» и «против», и сходила к Юльке. Надо же было маньяка покормить. Бейонд дверь открыл довольно быстро, но от ужина отказался и захлопнул ее. Ну что ж, баба с воза — кобыле легче! Оставалось мафию дождаться. А Киру Вася накормит. Если нет, останется наш недо-Ками голодным, и мне его жаль не будет…

Я вернулась к себе и накидала гениям макароны с котлетами. Ниар прискребся первым и тут же спросил, как мы съездили и что случилось. Я тяжко вздохнула, и когда на кухню соизволил явиться Лоулиетт, рассказала о произошедшем. Рюзаки нахмурился, а Зефирка-сан вопросил:

— Была ли возможность у кого-то другого ее спасти?

— Да, — кивнула я. — Еще двое отдыхающих были неподалеку. Кира с Васей не успели бы, скорее всего, а вот два мужика вполне могли помочь, и один из них даже поплыл к Юльке. Но ВВ, который, кстати, был дальше от нее, успел первым. И мне не ясно, зачем он ее спас.

— Бейонд не такой плохой человек, как ты думаешь, — неожиданно выдал L. — В то время, что он жил в доме Вамми, из воспитанников и впрямь всеми силами пытались создать мои точные копии, а потому его ненависть к приюту и ко мне вполне понятна. Я не оправдываю его поступки — им нет оправдания, однако он имеет право меня ненавидеть. Но к другим людям у него ненависти нет, да и агрессии тоже. Он не подвержен приступам ярости и все просчитывает, он не маньяк, а значит, он все же способен на какие-то положительные чувства.

— Хочешь сказать, он благодарен Юльке, потому и спас ее? — озадачилась я и получила легкий кивок от Рюзаки. — Грелля расстроится…

Я говорила правду: Юлька терпеть не может быть в долгу, но еще больше ее выводит из себя, когда кто-то считает, что должен ей. Рюзаки мои слова вкупе с недовольной харей истолковал правильно и заявил:

— Не думаю, что Бейонд чувствует себя ее должником. Не тот характер. Скорее, это именно благодарность — то есть он считает, что она могла и не помогать ему, но помогла, а значит, она поступила не так, как все, кого он знал — не оттолкнула его. А Бёздей умеет ценить чью-либо помощь, ведь он ее практически никогда не получал.

— Вы были знакомы? — озадачилась я и получила кивок, который ясно говорил, что больше я ничего не узнаю. — Значит, все не так уж плохо. Думаю, если ВВ к ней хорошо относится, это плюс.

— «Хорошо относится» — это преувеличение, — пожал плечами Лоулиетт, поглощая макароны, посыпанные сахарным песком. L, там же котлеты рядом, как ты это вообще ешь?! — Скорее, нейтрально. Не думаю, что благодарность для него — повод хорошо к ней относиться. У него никогда не было друзей, он одиночка.

— Ясно, — пригорюнилась я. — Но Юлька для меня очень много значит. Я бы не хотела, чтобы ее ненавидели. Если честно, я бы хотела, чтобы у нее появился еще один друг, еще один человек, который ее понимает. И раз уж даже ты считаешь, что ВВ не маньяк в прямом смысле этого слова и не будет мочить народ направо и налево, я была бы не против, если бы она с ним нашла общий язык. Потому что Бёздей в сто раз лучше этого шибанутого на всю голову мессии…

— Не имею привычки сравнивать людей или давать им характеристики, — пожал плечами L. Ниар весь разговор подозрительно молчал, но в этот момент вдруг выдал:

— А если бы она влюбилась?

Я опешила. Юлька — влюбилась? Да ладно! Не тот она человек… Она людям не верит. Но не говорить же об этом Найту, хоть он мне и товарищ, верно?

— Я бы против не была, — искренне сказала я. Мне правда жаль, что Юлька не подпустит человека настолько близко к себе, чтобы полюбить… — Наоборот, я бы рада была. Потому что я желаю Юле счастья и хочу, чтобы она узнала, что такое любовь. Вот только я тут не при делах — это ее жизнь. И я ей помочь не смогу. А жаль.

— Помощь друзей возможна даже в этом, — пожал плечами L. — Ты можешь знакомить ее с интересными людьми, можешь беседовать с ней о том, что не все люди предают. Вы ведь обе не доверяете людям. А зря.

— На себя посмотри, — фыркнула я. — Жил отшельником, даже Ватари к себе близко не подпускал, а говоришь: «Людям можно верить»!

— Я жил так в силу обстоятельств, — апатично ответствовал Лоулиетт, завершая трапезу. — Однако это не меняет того факта, что не все люди способны на предательство.