— Увы и ах, дорогие мои. Граф ваш ошибся, и манги на моём компьютере уже нет. Она была удалена по прочтении.

— Как так? — опешил Лёшик и даже прекратил свои противозаконные попытки вторжения в мою частную жизнь. — Он сказал, что она у тебя есть!

Конечно, есть — на той самой флешке, что мне дала знакомая, но тебе об этом знать не обязательно, наркоман мой неумытый, а то продолжишь верить в свой глюк… Вернись к реальности, братишка. И подругу свою прихвати.

— Мой комп был очищен от сказок японского происхождения, — развела руками я. — Так что бросай фомку и отходи от моего компьютера, взломщик!

— Ну как же так? — простонала Дина, схватившись за голову. — Шинигами не ошибаются! У них есть Книга Судеб, в которой прописан каждый шаг смертных, и доступ к ней имеет только Граф — он так сказал!

— Покажи-ка содержимое компа, — нахмурился мой недоверчивый братик.

— Уймись, Зорро, истина в вине, а ты уже год как не пьёшь, — усмехнулась я, подколов тут же нахмурившегося братца. — Хватит искать ложь в моих словах — мой комп чист, как слеза младенца, но доказывать тебе это я не обязана. Надеюсь, мы друг друга поняли. Пойди лучше чаю попей — говорят, вода полезна организму…

«…подвергшемуся токсической атаке ядохимикатов», — добавила я мысленно. И тут часы на кухне пробили двенадцать ночи, знаменуя явление воскресения и конца спокойной жизни, потому как в тот же миг в комнате сгустился мрак, уничтоживший свет люстры, и оформился в фигуру человека.

Вот чёрт! Таки этот их галлюцинозный дымок выветриться не успел, и я тоже хапнула дозу, как ликвидатор последствий взрыва АЭС — радиации! Я потерла виски и подошла к окну, вдыхая свежий ночной воздух, почему-то вдруг показавшийся мне на удивление теплым, а Дина протянула:

— Вау, значит, всё же не глюк, наверное. Лёш, ты его видишь?

— А то, — усмехнулся мой братец и, поднявшись, представился плоду собственного неадекватного разума: — Алексей. Позвольте Ваше имя узнать?

— Непременно, — приятным тихим обволакивающим голосом ответил результат нашей обкуренности непонятным галлюциногеном. — Себастьян Михаэлис к вашим услугам.

Я покосилась на галлюцинацию и имела сомнительное счастье лицезреть, как глюк склонился в не очень-то почтительном полупоклоне перед Лёшкой, прижав правую ладонь в белой перчатке к сердцу. Кстати, этот мужчина неопределенного возраста, но явно не старше тридцати, представлял из себя типичного дворецкого викторианской Англии: черный фрак, серый жилет, белая рубашка, начищенные до блеска ботинки. Плюс к этому, он еще и перчатки натянул, да галстук аккуратненько так повязал — прямо-таки образцово-показательный слуга, ничего не скажешь. Вот только внешность у него была ого-го какая! Кожа наибелейшая, короткие волосы, цвета воронова крыла, с длинной чёлкой, разделённой надвое, идеально правильные черты лица, тонкие бескровные губы и самое примечательное — яркие, цвета крови, глаза. Ростом он был с моего братца, даже чуть выше, то есть под два метра, а телосложение отличалось изысканной худощавостью и общей подтянутостью. Н-да. Я больше не буду поддаваться уговорам знакомых и читать мангу, а также позволять брату раскуривать в процессе проведения спиритических сеансов благовония. В результате его химической атаки мне мерещится персонаж манги «Темный Дворецкий»! Это не вдохновляет, скажу честно…

— Дина, — представилась подруга моего братца-экспериментатора. — Если точнее, Дина Игоревна Серых, в фамилии ударение на «ы».

— Рад знакомству, — сверкнул ослепительной улыбкой глюк, и я, отвернувшись к окну, глубоко вдохнула свежий, незамутненный всякими химикатами воздух. «И где покой?» — хотелось спросить мне, цитируя известную песню группы «Би-2». «Без меня меня женили», прямо-таки! А точнее, наркоманкой сделали…

— А моя госпожа не желает представиться? — с ехидством вопросил глюк. Это он кому? Мне? Судя по логике — да, потому как я тут единственная непредставленная осталась. Так, в игнор его, может, исчезнет. Но, ёлки-палки, почему мы все видим одно и то же? Хотя…

— Так, дорогие мои, — скомандовала я, — не знаю, какими химикатами нас траванули, но абсолютно одинаковых глюков у трёх человек одновременно быть не может. «С ума по одиночке сходят», как говорится. Сейчас мы дружно берём бумагу, и каждый пишет имя галлюцинации, которое он услышал в результате её «представления», а также описывает её внешность. Всем всё ясно?

— Как прикажете, — отвесил мне поклон глюк, причём на этот раз куда более уважительный. Спокойствие, только спокойствие, госпожа Осипова! Ты выдержишь… Всё равно это всё нереально.

Я вытащила из принтера лист бумаги, разорвала его на три части, подала одну часть брату и отправила его описывать глюк в другую комнату, а вторую отдала Дине и велела описать галлюцинацию, сидя за моим столом. Сама же я уселась на кровать, позаимствовав с полки томик Гюго, и начала быстро строчить мелким острым почерком приметы ходячего иллюзорного дворецкого. Он же в это время самолично тиснул лист бумаги и ручку, кои в обилии торчали из стоявшей на столе карандашницы, и отправился к выходу из комнаты. Бумага была приложена к двери, и он застрочил на ней свой словесный портрет. Мне почудилось даже, что ручка со стола пропала? Не может быть. А хотя, галлюцинации — малоизученная область психиатрии, так что кто их знает, что бывает, а что — нет…

Дописав, глюк с поклоном сдал мне работу, но я продолжала его игнорить, и он положил бумажку рядом со мной, после чего замер напротив моей, всё ещё строчившей его описание, персоналии. Я закончила работу первой (извращения моего разума не в счёт), после чего явился Алексей, и я с глобальным офигением, а также тотальным неверием в происходящее, сравнила наши идеально совпадавшие описания. Учитывая, что ту мангу Лёшка не читал, такое было просто невозможно… А когда точно такую же, и даже более подробную работу сдала Дина, моя уверенность в том, что мы стали жертвами хитрых наркодилеров, ищущих новую клиентуру, пошатнулась.