— А я тоже за! — кивнул Рёхей и пошел к себе.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Тсуна, и мы с ним пошлепали вниз.

Ямамото направился обживать свою комнату, а вот Гокудера потопал за нами. Это ревность? Умри, яойное мышление, смертью храбрых… Он боится, что я его дорогого босса пущу на холодец? Не боись, он для холодца не подойдет: навара с него, как с мыши церковной — подати в царскую казну. А цыбулька в зубах Хаято, кстати, настораживает: во-первых, ароматы далеко не ванили — весь дом пропахнет, а во-вторых, вдруг он этот самый, пропахший никотином дом подорвать решит? Непорядок!

— Мы не знаем, чего от нас хочет Граф, — разоткровенничался Савада, топая за мной по лестнице. — Но думаем, что нам об этом всё же как-то сообщат или дадут понять. Мы решили держаться все вместе, даже Мукуро, хотя, уверен, он будет за нашими спинами что-то хитрить, — вау, ни фига себе! Тсуна точно повзрослел, раз так спокойно об этом говорит и не расстраивается. — Хибари-сан не с нами. Он вообще приходить не хотел, как и Фран со Скуало, но всё же пришел, вот только он отказался с нами сотрудничать.

— Как всегда, — хмыкнула я, и Тсуна согласно кивнул.

— Но он сделает всё, чтобы уйти, в этом я уверен, — продолжил он. — Вот только не могу гарантировать, что он никого не тронет, прости…

Мафиозный босс явно переживал из-за этого, даже глаза опустил и руки в кулаки сжал так, что пальцы побелели. Добрый он…

— Не твоя вина, Савада-сан, — тепло улыбнулась я. — Да и не полный же он псих, чтобы устраивать камикорос всем подряд?

Тсуна промолчал и лишь тяжко вздохнул, еще больше вперившись взглядом в застеленный паласом пол, а Гокудера фыркнул. Ясно. Значит, я зря надеялась.

— А Бельфегор? — решила перевести разговор в другое русло я. — И Вария вообще? Они с вами?

— Они не хотели приходить, — пояснил Тсуна, — но пришли. И теперь очень хотят попасть назад, в наш мир. А потому все они согласились с нами сотрудничать. Фран сказал, что раз я босс, он вынужден следовать инструкциям, Бельфегор сказал, что не признает авторитетов, но будет работать в команде, чтобы быстрее вернуться, а Скуало высказал всё, что думает о работе под моим руководством, но добавил, что вынужден подчиниться, чтобы побыстрее вернуться к нормальной жизни и нормальному начальству.

— Это Занзас-то нормальный? — офигела я. — Да этого параноика в психушке держать надо: он же смеялся, когда Скуало чуть не утонул!

А вот это — крик души. Прямо вопль Банши. Потому как Занзаса я ненавидела смертным боем — за предательство Суперби, за то, что он швырял в него стаканы, за то, что вырастившего и воспитавшего его, как родного сына, человека чуть не убил из-за слепой жажды власти, за то, что он вообще палил во всё, что его раздражало, не раздумывая: выживет — не выживет…

— И так бы ты сказала о любом из нас за глаза, — усмехнулся Гокудера. Ага, прям! Я людей обсуждать не люблю. Но если тебе так надо…

— Нет. Я бы могла сказать, что параноик — Бельфегор, но не хочу нарваться на стилеты — мне жизнь дорога. А потому я буду молчать и сливаться со стеночкой, потому что он хоть и полный псих, но как персонаж, уж простите — из песни слова не выкинешь, он мне нравится. А из всей вашей компашки, сюда прибывшей, я терпеть не могу только одного человека.

— Кого? — удивился Савада.

— Рокудо Мукуро, — прошипела я зло и открыла дверь кладовки, располагавшейся прямо под моей комнатой, то есть на первом этаже, в самом конце правого крыла.

Пройдя в небольшую комнату, я откопала на одном из стеллажей белое, только выстиранное постельное белье и, накидав нужное количество комплектов, хапнула эту Пизанскую башню. Нехило получилось, учитывая, что у каждого из этих деятелей будет по две подушки!

И тут Тсуна заявил:

— Давай помогу?

— Да ладно, я справлюсь, — пробормотала я, топая вперед и не видя, куда, собственно, прусь, из-за горы белья.

— Нет, прости. Давай всё же помогу? — настаивал Савада. Вау! Он — и настаивает… Ну, ради такого дела… Поддержим самооценку босса!

— Ну давай, — сдалась я, останавливаясь, и Савада попытался тиснуть всю кипу, но я не дала — обойдется. А то еще рухнет здесь… Он же тут ни разу не был, каждую шероховатость на полу не знает — наверняка шлепнулся бы, с его-то координацией, если бы вслепую попёрся…

— Джудайме! — возмутился Гокудера.

— Что «Джудайме»? — с улыбочкой уточнил Тсуна, направляясь наверх. — Девушкам надо помогать.