– То есть ты, после того как я тебя перекинула в Эторию, снова стал котом?

– Не совсем-у-м… - скотина снова брезгливо потопталась в тазу с водой, смешно подергивая хвостом, видимо от отвращения.
– Я просто оборачиваюсь… иногда.

– Кот-оборотень?
– Я не удержалась и хмыкнула.
– Как звучит-то!

– Звучит-то-у, мо-у-жет и не плохо… но на деле… - Пушистик, которого я уже изрядно намочила, поник. Вид он сейчас имел жалкий и несчастный.

– А что на деле?

– Я не всегда-у оборачиваюсь по своей во-у-ле. Точнее… - Рыжий раздраженно фыркнул.
– Я почти-у никогда не оборачиваюсь по своей во-у-ле. Обычно, если пугаюсь, то произвольно становлюсь кото-у-м. Приче-у-м, не всегда пугаюсь по-настоящему. Иногда достаточно, громкого звука! Зна-у-ешь, Лисочка, как это-у неудобно!

– А обратно?

– С «обратно» ещё сложнее… Но перекидываюсь, коне-у-чно.
– Кот вздохнул.
– Что уж греха-у таить? Со сложностями, правда. И тоже не всегда-у этот процесс мне подконтролен. Знала бы ты, Лисо-у-чка, как это неудобно!

– Много конфузов было?
– Мне стало даже жаль пушистика.

– Пока бо-у-ги ко мне милостивы, и ни на одном светском рауте или заседа-у-нии кабинета министров я не опозорился. Свидания тоже к сча-у-стью проходят мирно, но все же бывает… - Рыжий был печален.

– Надеюсь, тут ты не перекинешься?
– испугалась я, подумав, что голого мужика в ванной маме объяснить будет сложнее.

– Нет, тут же магия-у не действует.

– Подожди! Я не очень понимаю.
– Я вытерла тыльной стороной ладони пот со лба. В ванной стало довольно жарко. Михаэль был намыт, осталось только ополоснуть, но разговор мы только начали, поэтому выходить в комнату я пока не спешила.
– В нашем мире не действует магия, почему же тогда, когда ты перенесся сюда со мной, то принял человеческий облик, а сейчас бегаешь в кошачьем и говоришь, что не перекинешься в человека. Как так?

– Все на самом деле про-у-сто. Или сло-у-жно… не знаю. Тогда на мне было закля-у-тье, ты перенесла меня в мир без магии, и оно развеялось, вернув мне-у прежний облик. Но заклятие имело побо-у-чное действие. В кота-у я стал иногда перекидываться, но это уже не наложенная магия, а моя-у вторая ипостась. Они обе мои-у. Но для смены нужна-у магия. Как-то так.

– То есть, - догадалась я.
– Если бы ты попал сюда в образе человека, то не смог бы перекинуться в кота?

– Именно.

– Хорошо. Тогда перейдем к следующему вопросу. Что тебя привело сюда? И почему в кошачьем обличие?

– Прокляу-утье.

Рыжий помрачнел, глаза стали большими и похожими на оранжевые блюдца. Вся его дрожащая мокрая тушка пыталась вызвать во мне сострадание. Надо признать, это у Михаэля хорошо получалось.

– Снова?

– Не мое. Кира-у-унчик…

– Что с Кираном?
– Сердце пропустило удар, а потом застучало часто-часто. Такого поворота событий я не ожидала.

– Сейча-у-с уже ничего.
– Поспешил успокоить меня Михаэль, заметив, что я сильно разволновалась.
– Он попа-у-л под проклятье, выполняя обы-у-чное рабочее задание. Мы бежали, спасались… - Кот потупил взгляд, из чего я сделала вывод: что-то он недосказывает.
– Я немного испуга-у-лся… и вот…

– Ага, испугался и обернулся.

– Именно-у. И мы-у решили попробовать снять прокля-у-тье так же, как его снима-у-ла ты.

– Переходом в этот мир?
– Я понимающе кивнула. Действительно, если один раз сработало, то почему бы не попробовать второй.

– Да.

– И?

– Что-у и?
– Кот задумчиво разгреб лапой мыльную пену в тазу.
– Прокля-у-тье-то мы сняли, но ход потух…обратно-у-то мы никак. Магия в не-у-м истончилась. Не рабо-у-тает.

– Ты хочешь, что бы я открыла ход?
– Идея мне не нравилась. Я помнила угрозу Испепеляющего и боялась даже близко подходить к ходу. Но и бросать друзей в этой ситуации было бы неправильно.

– Лисочка-у, ты ведь на-у-м поможешь? Правда? Просто выпусти-у на-у-с из своего грязного шумного мира обратно-у! Ну, пожалуйста.

– Но ведь… - я задумалась.
– У меня тут тоже нет магии. Смогу ли я открыть ход? Представления не имею. Думаю, нет.

– Мы позаботили-у-сь.
– Кот деловито тряхнул ухом.
– Мы прихватили амуле-у-тик.

– И он тут действует?

– Этот амуле-у-тик изобрели Испепеляющие, - это слово заставило меня вздрогнуть.
– Давным-давно. Он работа-у-ет везде. Универса-у-льный накопитель. Ты откроешь нам ход, мы уйдем и все.

– Хорошо.
– Я кивнула, стараясь не обращать внимания на то, как сжалось сердце от слов «вот и все». Я любила свой мир и хотела жить. Не могу сказать, что я скучала по Этории. Скорее, по пушистому, по Кирану, и по Анри тоже. Но я дала слово и не собиралась его нарушать. А эти… если хотят, то пусть приходят в гости.

После того, как мы обговорили все вопросы, я завернула пушистого в старую махровую простыню, удостоилась недоуменного взгляда и даже неловкость испытала, поэтому буркнула.