Донесся выстрел - вроде прямехонько сугроб и расстреливали - это от дверей из левольверов садят.

– Всем стоять! Работают спецслужбы! Оружие на землю!
– звонко и отчетливо проорали с иной стороны.

Старец подивился тому, что голос вроде бабий и приподнял голову.

У дверей дворца плотной кучкой замерло несколько фигур, еще одна тень присела на колено подалее у желтой стены - целилась в шайку убийц разом из двух огромных пистолетов. Неужто, баба?! По стройности так вполне...

– Барышня, а идите-ка к черту!
– после замешательства откликнулись от дверей.
– Дьявол должен сдохнуть и сегодня он определенно умрет. Не дадим уйти скотине.

– Дадите, Владимир Митрофанович, - вполголоса заверила баба.
– Вам же лучше будет.

Теперь двое убийц целились в нее и неспешно, боком, двигались к ограде и спасительным сугробам. Еще кто-то из заговорщиков так и остался торчать у дверей.

– Ваше превосходительство, у вас же револьвер на боке, - в ужасе прохрипел старец затаившемуся жандарму.
– Доставайте. Убьют меня!

– Лежи, засранец, без твоих советов разберемся, - шепотом пробасил усач.

– Владимир Митрофанович и вы, князь! Еще шаг и я стреляю, - весьма безучастным тоном предупредила коленопреклоненная девка, поджимаясь в комок, но, не опуская маузеры.

– Да сгиньте, мадмуазель-потаскуха!
– истерично вскрикнул Юсупов и выстрелил.

У стены непонятной девицы вроде как уже и не было - вмиг перекатилась, распласталась лягушкой на заснеженной брусчатке, почти невидимая, вся в сверкании вспышек выстрелов. Сквозь частый грохот маузеров донесся крик боли. Смолкло...

Убийцы лежали посреди двора: один корчился, другой прикрывал голову локтями. Вот начал вытягивать руку с пистолетиком...

– Слушайте, Пуришкевич, ну глупо же, - на сей раз весьма раздраженно молвила баба - обряженная во что-то бело-пятнистое, она почти растворялась на фоне снега.
– Оставьте в покое свой "саваж" или я вам сейчас мозги вышибу. Вы, конечно, в монетку попадаете и на иные фокусы способны, но тут вам не тир.

– Не уйти мерзавцу!
– упрямо процедил лежащий.
– Мы спасем Россию!

Старец узнал голос - Пуришкевич! Точно, он, гнида думская. Глубокий заговор измыслили! И на кого руку поднял, рыло бородатое?!

– Вот и спасайте Россию, - разрешила баба.
– А Распутин мне нужен. Для опытов. У меня крысы кончились. Так что мы его забираем. Безвозвратно, то есть навсегда.

– В каком смысле?
– не скрыл удивления змей-Пуришкевич.

– В любом, - исчерпывающе пояснила спасительница.
– Больше не увидите вашего драгоценного старца. Эй, полковник!

– Я, ваше сиятельство! В полной готовности!
– молодцевато гаркнул разом оживший засугробный жандарм.

– Уводите задержанного. Аккуратно, вдоль забора. А то у господина Пуришкевича возникнут всякие искушения, у него пистолет еще не разряженный, - пояснила звонкоголосая бабенка.

– Пополз на коленках и поживее!
– жандарм без всякого почтения дернул умирающего старца за шаровары, одновременно пнув сапогом по ногам.

– Не могу. Обессилил, - прохрипел Распутин, действительно, как-то враз утерявший остатки сил.

– Не, ну, не шмондюк ли?!
– возмутился жандарм.
– Спасаем непойми кого, будто приличных кандидатур нет. Ползи, бабский целитель!

Старец ответил умирающим стоном.

Жандарм выругался - почему-то иноязычно - ухватил раненого за ноги и поволок вдоль забора.

– Вы что там за дискуссию устроили?
– сердито поинтересовалась дамочка.

– То ли симулирует, то ли помирает, - прокряхтел жандарм, буксируя спасаемого, он не забывал предусмотрительно пригибаться.
– И вообще чего-то он чересчур тяжелый.

Баба с пистолетами выругалась - правильно, вполне по-русски и сказала лежащим заговорщикам:

– Господа, если сегодняшнее увлекательное времяпровождение окажется напрасным и старец околеет, я очень расстроюсь. И у меня возникнет мысль вернуться и прострелить князю вторую ногу, а с вами, Митрофаныч, серьезно побеседовать. Есть у меня догадки, что Россия и без вашего черносотенного участия вполне спасется.

– Послушайте, а кто вы вообще такая?
– отозвался Пуришкевич.