– А что им, гадам, остается? Чуют, что последние деньки приходят. Мне тоже не особо верится, но ежели есть опасность и возникли этакие подозрения, лучше прибрать бомбы.

– Но не в Смольный же?! Такую дрянь нужно куда-то подальше от людей отвозить!
– резонно возразил Андрей.

– Куда? Видимо, сомневаются в ВРК, раз под надзором решили хранить. А то отвезешь отраву подальше, а враг подхватит, да тебе же на голову и швырнет. Тьфу, навыдумывали гадости. Как ее везти прикажешь?

Грузовик ждал в условленном месте: двухтонный "Рено", груженый не особо тяжело, но неприятно.

– Этого еще не хватало!
– пробормотал Андрей, глядя на уложенные в кузове штабелем новенькие гробы.

– Брось, куда нам суеверничать, покойников мы точно не боимся, а здесь их и вовсе нет, - Гаолян направился к нервно курившему шоферу-солдату.

Водитель сходу начал жаловаться, что ждет уже полчаса, что у гаража перехватили, даже поужинать не дали, и вообще, "куда и что" не объяснили. Гаолян сказал, что ехать недалеко и нужно побыстрее заводиться.

Завелись, покатили. От неприятного груза в кузове пахло свежей стружкой, Лев оседлал один из гробов, на выбоинах мостовой дощатые короба последнего упокоения издавали сырой стук, видимо, прогулка и им была не в радость.

Ехать до Волкова поля было не слишком далеко, грузовик выкатил на Заставскую улицу. Где-то здесь должен был быть пост с часовым, но машина благополучно проскрипела мимо пустующего навеса, въехала в распахнутые ворота.

– Спят, а может вовсе ушли, - заметил шофер, крутя большое рулевое колесо.
– И то верно, кому это воздухоплавательное имущество нужно? В хозяйстве от него никакого проку. Товарищ, груза-то много? Рессоры у меня слабоваты.

– Вроде не особо тяжелое, на месте посмотрим, - уклончиво ответил Гаолян.
– Мы-то что, сказали забрать, стало быть заберем...

С кузова свесился Лев, показал, что нужно брать левее от главного корпуса Офицерской школы.

У складского ангара обошлось без сложностей. Вынырнула из тьмы плотная фигура в шинели:

– Что долго так?

Унтер отпер окованную железом дверь, поднял фонарь:

– Вон в углу - четыре ящика. Но тяжелые, заразы. Вы обережнее.

– Одно-пудовые, - определил, приглядываясь, Андрей-Лев.
– Защита где?

– Тута сбоку все, - заверил, пятясь, хозяин склада.
– Грузите потихоньку, а я гляну вокруг. Мало ли...

Надели прорезиненные фартуки и рукавицы. Инженер помог Гаоляну натянуть неудобную глухую маску, напялил и сам оранжевую харю,[16] поправил коробку на груди.

– Тяжело будет, - невнятно пробухтел Гаолян.
– Надо бы шофера позвать, чтоб помог, да ведь не пойдет.

– Буб-бу-ф, - согласился инженер.

Из ящика вынули две бомбы - те походили на обычные, разве что отличались пузатостью и отсутствием взрывателя. Швы у "головки" были тщательно обмазаны какой-то дрянью, вроде смолы - с виду довольно надежно. Боевики подхватили полупустой ящик, понесли к двери. Гаоляну с его хромотой было непросто.

– Это чо?!
– ужаснулся топтавшийся у грузовика водитель.
– Бомба?! Не повезу! А вы...
– он уставился на хари с огромными слепыми глазами-иллюминаторами.

– Бу-б!
– злобно сказал Гаолян - голова под защитной образиной уже жутко чесалась.

Без ящика тащить бомбы оказалось еще поганее. Прижимаешь к фартуку на животе увесистую чушку, кажется что из нее отрава так и сочиться. Гаолян передал дьявольский снаряд запрыгнувшему в кузов Льву, инженер осторожно опустил бомбу в гнездо основательно сколоченного ящика.

– Бу?
– озираясь, спросил Гаолян.

Напарник лишь махнул рукой в широкой ласте-руковице - водителя действительно нигде не было. Удрал поганец.

Еще ящик, бомбы "в розницу", снова ящик... Чесалось везде: прям от усов, до самых до... Гаолян понимал, что это от нервов, но кожу прямо таки разъедало, да и дыхание сбивалось, как у чахоточного.

Андрей-Лев глухо кряхтел, надвигая на бомбовые ящики сосновый гроб. Спрыгнул с машины, боевики отошли подальше, содрали с себя душные маски.

– Вот, его...
– выругался инженер.
– Лучше бы что-то боевое из Центра дали. Я бы сейчас кого-нибудь застрелил.

– Еще бы, - согласился Гаолян.
– Шофер-то сгинул?

– Сгинул. За штурвал-то я сяду, водить приходилось. Но заведется ли...

В туманной тьме у стены ангара вдруг заговорили на повышенных тонах.

...- На каком основании, Медведчук?! Вы каптенармус или откровенный вор? На каком основания, я спрашиваю?!

– Так а я что? Требование предъявили, печать есть...