— Но Белль…

И тут раздался громкий хлопок. Во вспышке яркого жёлтого света, напоминающего солнечный, появилась девушка. Густые каштановые волосы, большие тёмно-карие глаза, прямой нос, пухлые алые губы. Одета она была странновато, очень ярко: зелёные джинсы необычного покроя, зелёный пиджак, красная рубашка, оранжевые ботинки, из которых выглядывали разные носки.

— Это 2015? — сходу спросила она, оглядываясь. — Вау! Я уже и забыла, каким был этот дом! А ты иначе выглядишь! Щёки больше как-то… И кажешься ниже… А где па…папарапа… Где мистер Голд?

— Кто вы такая? — настороженно спросила Белль.

— Да, представиться придется, — сдержано улыбнулась девушка. — Я — Колетт. Колетт Голд. И мне тут примерно…

— Семь месяцев… — выдохнула Белль, чувствуя, как пол уезжает у неё из-под ног.

Мо Френч, не подававший признаков жизни, аккуратно нащупал стул и опустился на самый краешек.

— Ага, — снова улыбнулась девушка. — Очевидно, что я из будущего. Я тут преследую кое-кого. И мне очень нужен Голд. Он здесь?

— Н-нет… В лавке.

— Тогда одевайся и пойдём, — начала торопить Колетт. — Время не ждёт!

Белль не двинулась с места.

— Стоп, стоп, стоп, — сказала она девушке. — Мне нужно больше… Короче, мне нужно знать больше.

— Вот в лавке и узнаешь! — воскликнула Коль. — Давай, давай! Быстрее! Веселей! И про сны свои не думай!

— Про сны? — удивилась Белль. — Какие сны?

— Ну, те… В которых ты умираешь, — сказала Коль. — Да-да! Я знаю про сны! По лицу вижу — опять снились. Ничего. Жива до сих пор.

Белль недовольно поёжилась, но спорить дальше не стала. Почему эта девчонка сразу в лавку не пошла? Как ей может помочь Белль? Почему она перенеслась в этот год? Что произошло там, в будущем?

Белль уступила её воле, поднялась наверх и начала одеваться. Когда она снова спустилась вниз, её отец сидел в той же позе и следил за девушкой, которая восторженно ходила по кухне, заглядывая в каждый уголок.

— Я помню, что у этого ящика было двойное дно, — она и правда выдвинула один из ящиков, нащупала едва заметную ручку и подняла. Раздался грохот от скатывающихся вниз предметов.

— Никогда не понимала, зачем он нужен!

Белль тоже никогда не понимала зачем, но если бы у Румпеля не было десятка запасных тайников, то он не был бы Румпелем. Последние сомнения в подлинности личности путешественницы во времени растаяли.

Всю дорогу до лавки Колетт поторапливала Белль, как могла. Она начала её немного раздражать: не каждый день её так усиленно пихали вперед, приговаривая «быстрее, ты можешь идти быстрее?». И при этом Белль испытывала какое-то странное, почти нежное чувство. Неужели эта красивая и не в меру «скромная» девушка её дочь?

У самой лавки Колетт резко остановилась, а Белль хотела было резко высказаться по поводу всей этой бесполезной беготни с её участием, но не произнесла ни слова, заметив, как рука Колетт неуверенно тянется к двери и как затем она её отдёргивает и прячет за спиной.

— Ты можешь зайти первая? — попросила Колетт неожиданно вежливо. — Пожалуйста. Я немного волнуюсь.

— Ладно, — тревожно согласилась Белль, — хорошо.

Голд почти сразу вышел к ним из подсобки.

— Белль, — мягко произнес он, — и… Я вас видел раньше?

— Не знаю даже, как вам сказать, — Колетт неуверенно шагнула ему навстречу. — Я… Дело в том, что я из будущего… И я вроде как…

Девушка задрожала, как лист на ветру, неуверенно хлопая руками по бедрам. Белль решила не вмешиваться со своими собственными комментариями.

— Колетт? — спросил Голд.

Уголки его губ изогнулись в едва заметной улыбке. Колетт смотрела на него во все глаза, с какой-то затаённой печалью, с болью, так хорошо знакомой Белль по её отцу. Белль стало не по себе от этого взгляда, как и самому Голду.

— Ну и что я натворил в будущем? — попытался пошутить Румпель, — опять собрал всю магию? Продал город? Устроил апокалипсис?

— Нет, — улыбнулась Колетт, — ничего такого. Вообще ничего.

Она вдруг сорвалась с места и обхватила его руками поперек туловища. От неожиданности Голд покачнулся и неуверенно обнял её в ответ, покосившись на Белль.

— Я просто… Я так рада…

— Ладно-ладно, — мягко сказал Голд, легонько похлопывая её по спине. — Тогда другой вопрос. Как я умер?