— И часто здесь подобные собрания бывают?

— Довольно, раза три за год точно. Из всех мест Восточной Европы, что населены только магами, Буян удобнее всего для встреч, потому что знатные господа — те, у кого сыновья учатся в Дурмстранге — хорошо знают, где остров находится, и могут легко добраться сюда. У некоторых и вовсе есть здесь своё жильё.

— Вот значит что… Понятно, — Люциус кивнул, отпуская хозяина; тот поклонился и отошёл к другому столику, за которым завтракала престарелая супружеская пара.

После еды Люциуса неожиданно охватило желание пройтись по городку. Поднявшись к себе, сделав вид, что хочет побыть в номере, он накинул тёплый, подбитый мехом плащ, взял перчатки и, так ничего и не сказав спутникам, вышел на улицу.

С бледно-серого неба падал крупными хлопьями снег, и Люциус поднял воротник плаща, чтобы было теплее. Сделав круг по главной площади, рассмотрев красивые фасады выходивших на неё домов, бегло взглянув на витрины магазинов, он остановился перед скульптурой-фонтаном из белого мрамора, блестящего так, словно его только что отполировали; вода и сейчас, несмотря на мороз, падала в бассейн изящными струйками, наледь совершенно не трогала волшебную композицию. Фигура на невысоком постаменте представляла собой девушку в струящемся платье и лёгкой накидке, ткань которых переходила в птичьи перья, и с удивительной конструкцией на голове, отдалённо напоминавшей диадему, богато украшенной, — Люциус не знал её названия.

— Вам она нравится? — раздался сбоку звонкий голосок.

Повернув голову, Люциус опустил взгляд и обнаружил подле себя мальчишку лет восьми; одет он был просто, но, в отличие от носившихся по улицам сорванцов, чисто и опрятно.

— Её зовут Царевна-Лебедь, — продолжил рассказывать мальчишка, словно бы его об этом просили. — То есть, её по-другому на самом деле зовут, но теперь этого уже никто не помнит — все так привыкли звать, потому что она умела превращаться в лебедя. Она была сильной волшебницей и жила на острове много-много лет назад.

— Весьма познавательно, — проговорил Люциус, которого мальчик неожиданно позабавил — немного напомнил любознательного Драко в детстве.

— А хотите, я покажу вам город? — неожиданно предложил тот. — Вы ведь не здешний и не знаете ничего.

— А разве я выразил желание осмотреть город?

— Но вы же гуляли по площади и рассматривали дома, — мальчишка улыбнулся и провозгласил: — Вы не стали бы, если бы вам не было интересно.

Люциус задумался ненадолго. Время было полуденное, делать — решительно нечего до самого вечера, а план — готов. Отчего бы не потратить пару часов на изучение нового места?

— Хорошо, — кивнул он.

— Тогда идёмте! — мальчишка подпрыгнул на месте и замахал рукой.

Первым делом они спустились в порт, и провожатый показал Люциусу корабли и назвал каждый из них, рассказал, куда какой ходит. После повёл в портовую канцелярию — основательное каменное здание, где трудились очень серьёзного вида маги, которыми командовал худощавый мужчина с острой бородкой. Затем они вновь поднялись вверх, но в сторону от главной площади и вскоре вышли на совсем немного уступавшую той по размеру рыночную. Там стояли прилавки под деревянными навесами, и горожане торговали и покупали, перекрикиваясь по-русски. Посреди площади высилась ёлка — огромная, футов тридцать высотой, и такая пушистая, что даже Люциус, ежегодно имевший на Рождество в своём доме лучшие деревья Британии, был поражён. Ёлку украшали шары — красные, жёлтые, синие, прочих цветов, — игрушки, изображавшие животных — котов, коней, птиц, медведей, — настоящие леденцы и гирлянды из переливающихся, меняющих цвет магических огоньков. В украшении здесь не было плана или системы, потому, наверное, дерево и смотрелось так органично, так уместно среди неразберихи и суеты рынка.

— Самовары! Самовары медные, латунные, серебряные!..

— Баранки-пряники для честной компании! Конфеты детишкам к новогоднему столу!..

— Настоящий янтарь! Бусы, браслеты, серьги! Броши зачарованные — от сглаза и порчи, от хворей, от неудач!..

— Чем согреться лютой зимой, как не доброй медовухой!..

Старый мастер с длинной, заплетённой в косу бородой махнул палочкой над деревянными рыцарями на своём прилавке — и те ожили, подняли щиты и мечи и стали сражаться, сорвав восторженные возгласы детей. Неподалёку женщина в лоскутной накидке торговала травами и зельями, а её упитанный сосед — котлами для зельеварения и весами. В палатке возле самой ёлки молодой маг показывал покупателям, как зачаровать гусли, чтобы они играли сами.

Люциус неспешно ходил по рядам, даже с неким любопытством рассматривая товары. Здесь было всё: от амулетов из кости до кинжалов, от глиняной посуды до деревянных коней-качалок. Диковинных вещей было много, но задержался Люциус лишь у стола с платками. Те были, правда, красивыми: разных расцветок, с орнаментами и цветочными узорами. Сняв перчатку, прикоснувшись к ткани, Люциус понял — натуральная шерсть.

— Скажи, я возьму один, — приказал он мальчишке, и тот быстро по-русски передал его слова пухлой торговке, которая и сама была замотана в тёплый платок. Та радостно улыбнулась и закивала, и Люциус, выбрав самый, на его тонкий вкус, красивый, расплатился и отошёл от прилавка.

— Для вашей фрау? — деловито уточнил мальчик.

Люциус не стал отвечать, только усмехнулся.

А затем они вновь отправились гулять по улицам. Мальчишка говорил, почти не умолкая; он знал историю острова очень хорошо — кто здесь жил и бывал, что здесь происходило. Он поведал Люциусу и о том, что когда-то Буян был отдельным городом-государством, и о пиратах, приходивших в давние годы к этим берегам, и о Тёмном маге, первым на территории Восточной Европы создавшем артефакт, сделавший его чуть ли не бессмертным.