Хатаке Какаши. Думая об Учихах, Нагато почти и забыл, что есть ещё кое-кто, владеющий Шаринганом. «Мангекью Шаринганом», — подсказали ему воспоминания голосом Дейдары.

«И в самом деле, — согласился Нагато. — Единственный не принадлежащий Учихам глаз, владеющий их додзюцу…»

Стоп. Глаз.

Мысль безумная, но чем чёрт не шутит?..

— Кисаме?

— Чего? — мечник, всё это время неотрывно следивший за ним, немного подался вперёд.

— Ты хорошо помнишь Хатаке Какаши?

— Ну неплохо, — отозвался Кисаме, явно удивлённый тем, куда завели собеседника мысли. — А что?

— В каком глазу у него Шаринган?

— В левом, — не задумываясь, ответил мечник.

«А у Тоби в правом», — подумал Нагато. Может ли быть, если эти два глаза — кусочки одной мозаики?..

Он встал из-за стола.

— В ближайшее время у тебя не будет миссий, Кисаме, — сказал он, серьёзно глядя на подчинённого. — Однако в этой местности много разбойничьих банд; можешь заняться ими, если не побрезгуешь.

— Я сейчас не против любой драки, — оскалив острые треугольные зубы, отозвался Кисаме, тоже поднимаясь и легко взваливая на плечо свой огромный меч. — Надеюсь, этот сброд сможет меня хоть немного повеселить.

Забавная вещь — Риннеган с этим его общим полем зрения. Странно было даже после стольких лет использования Пейнов одновременно видеть и мокрую от недавно прошедшего дождя землю с полями, по которым пролегал путь от убежища Акацуки до Амегакуре, и стену комнаты в самой высокой башне Аме, где Нагато сидел, точно узник, неспособный передвигаться иначе, как при помощи Пейнов. Эта комната, мрачная и полутёмная, хотя и тёплая, до жути опротивела Нагато, деятельный ум которого рвался на волю, прочь из этой тюрьмы, поэтому он закрыл свои собственные глаза, полностью отдавшись восприятию мира через Тендо. Но и это не доставляло ему полноценного удовольствия: Тендо — труп, он не различает запахов влажной земли и трав, не ощущает лёгкого дуновения по-летнему тёплого ветра; ему доступны лишь зрение и слух… и ощущение чакры. И вот сейчас отголоски какой-то энергии, чуть различимой, явно не принадлежавшей ни жителям Амегакуре, ни Акацукам, заставили Нагато нахмуриться.

«У нас гости, Конан?» — в отсутствие Тендо за порядком в деревне следила она, и ещё не было ни раза, чтобы от её техники укрылся посторонний.

«В селении чужих нет, — тут же отозвалась Конан. — Ты почувствовал кого-то?»

«Не знаю, — Нагато уже и в самом деле не был уверен, не почудилась ли ему та чакра; сконцентрировавшись, он проверил окрестности ещё раз, но ничего не обнаружил. — Возможно, показалось, — сказал он и перевёл тему: — В вещах Итачи я кое-что нашёл. Зайди ко мне, когда Тендо вернётся в деревню».

«Хорошо», — лаконично отозвалась Конан.

Прервав связь с подругой, Нагато задумался о насущном. Конечно, то, что человек в маске — не Мадара, было однозначно хорошей новостью. В то же время, если этот шиноби осмелился прикрываться именем такой легенды, как Учиха Мадара, у него должны быть веские на то причины; впрочем, это в полной мере подтверждалось его грандиозным планом «Глаз Луны».

Куда важнее теперь было решить, что делать дальше. Продолжать молчать и следовать за Тоби? Отвоевать лидерство? Нагато был уверен, что с силой Риннегана и шести Пейнов сумеет победить, но вот только Тоби слишком хитёр и наверняка не выйдет против него в открытую, прекрасно понимая, что в этом бою ему не выиграть. Он скорее будет действовать исподтишка — и в первую очередь попробует переманить на свою сторону оставшихся Акацук. Конечно, в битве один на один никто из них Лидеру не ровня, но вот если Тоби заполучит оставшуюся троицу и ещё найдёт, как грозился, замену пропавшим, то силы, можно считать, уравняются. Сражение между нукенинами такого уровня будет ужасным и неминуемо повлечёт за собой большое число жертв, что в конечном итоге только ослабит Акацуки, сделав её лёгкой мишенью для Конохи или даже для того же Орочимару, чего Нагато допустить никак не мог.

«Значит, пока стоит молчать, — заключил он. — Молчать, потихоньку вернуть на базу Какудзу и Хидана так, чтобы это не вызвало подозрений, и думать, думать, как устранить Тоби». Сейчас Нагато как никогда остро чувствовал, что ему нужен Итачи — единственный человек в организации кроме него самого и Конан, кому известно истинное положение дел. Итачи, как видно, уже что-то искал по их лже-Мадаре и наверняка мог бы помочь Нагато справиться с ним. К тому же, у него есть Мангекью Шаринган — а это хорошее подспорье в борьбе с другим Учихой. «А может, это всё-таки Тоби? — кисло подумал Лидер. — Понял, что Итачи копает под него, и отправил его в другое измерение своей пространственной техникой… Но при чём тут тогда Сасори и Дейдара, да и те дети из Конохи? Просто случайно попались в приготовленную для Итачи ловушку? Нет, если бы джинчурики Кьюби был во власти Тоби, он не закатывал бы мне истерик. Или это делается специально, чтобы отвести от него подозрения?..»

Много, слишком много вопросов. И никаких ответов.

Вдруг его вновь пронзило ощущение чужой чакры. Теперь её источник был близко, слишком близко — прямо перед замершим посреди редкого перелеска Пейном.

— Яхико?.. — голос из прошлого мигом пробудил в Нагато череду воспоминаний, как и весь облик стоявшего перед Тендо человека.

— Джирайя-сенсей, — спокойно, не выдавая своих чувств, произнёс он. — Значит, посторонний — это вы.

За прошедшие с их последней встречи годы учитель заметно постарел, больше морщин появилось на его лице, однако лохматые белоснежные волосы были всё те же, как и взгляд, и гордая осанка.

Встретившись с бывшим учеником взглядом, Джирайя нахмурился и ощутимо напрягся.

— Эти глаза… Яхико, откуда они у тебя?

— Я не Яхико, сенсей, — в этом разговоре не было никакого смысла, но Нагато почему-то не хотелось, чтобы Джирайя считал, что перед ним второй его ученик. «Наверное, потому что Яхико бы никогда не опустился до того, что намерен сделать я», — подумал он, посылая чакру в тела других пяти Пейнов; те тут же открыли глаза и, покинув хранилище, поспешили на поле предстоящего боя.