— Капитан! — он буквально подлетел к куноичи и порывисто схватил её за плечи. — Только не говорите, что вы!..

— Что я — что? — невинно поинтересовалась Анко, стоило ему замолчать.

— Что вы… вы с ними всеми…

— Ах вот, значит, какого ты обо мне мнения?! — немного наигранно взвилась Анко, скидывая его руки со своих плеч. — Чтоб ты знал, извращенец, клиентам я полночи саке подносила, пока они в карты играли. Они, дураки, перепили и отключились, а пока Кента их по номерам растаскивал, я предложила выпить за знакомство. В итоге, допили мы всё саке, что от гостей осталось, и через час он мне уже взахлёб рассказывал про то, какие у них люди важные останавливаются. Он мне вообще много чего занятного порассказывал, так что я теперь знаю, как лучше будет сегодня вечером подобраться к Ямагучи Горо…

— Он в городе? — удивлённо переспросил Ранка, заметно смутившийся после того, как его назвали извращенцем.

— Да, и я намерена сегодня с ним побеседовать.

Ранка вздохнул с заметным облегчением и, попятившись от неё, прислонился спиной к противоположной стене проулка.

— Больше не пугай меня так, — пробормотал он, нервно теребя бородку.

— Ты сам себя испугал, — отрезала Анко. — Понапридумывал невесть чего. Не забывал бы, что я — специальный джонин Конохи и капитан твоего отряда.

— Простите, капитан, — быстро сказал Ранка, отводя взгляд. — Больше не повторится.

— Надеюсь, — хмыкнула она и уже более миролюбиво продолжила: — Если сегодня вернёшься в лагерь раньше меня, пришли ко мне Токуму — вполне вероятно, что потребуется посильная помощь.

— Есть, капитан.

— Тогда до вечера, — Анко махнула товарищу на прощание рукой и вышла из проулка.

Если честно, ей всегда было искренне жаль таких, как Ранка — хороших парней, которым в жизни не хватает перчинки и потому пытающихся добиться расположения «самой сумасбродной куноичи Конохи». Анко их всегда игнорировала — знала, что спокойных отношений, полных романтики, цветов и прогулок под луной, она просто не вынесет. Хотя Куренай уже давно твердит, что ей пора начать встречаться с кем-нибудь; сама-то подруга нашла замечательного спутника жизни в лице импозантного и уважаемого в селении Сарутоби Асумы, который ещё с генинских времён к ней неровно дышал. К возлюбленной Асума приходил не иначе как с букетом цветов или небольшим, но милым подарком — Куренай нравилось, а Анко от одной мысли об этом тошнило.

Другое дело её жизнь. С одной миссии на другую, в коротких перерывах между ними — налёты на кафе, где подают данго, и Ичираку Рамен. И, конечно же, шумные попойки у Анко на квартире — главная причина, почему многие женщины Конохи смотрели на неё косо, а лучшая подруга регулярно переставала с ней разговаривать.

Хуже всего, пожалуй, было после двадцать четвёртого октября в прошлом году — дня, из-за которого почти все соседи её просто возненавидели, а Куренай потом два месяца отказывалась замечать. С другой стороны, разве Анко виновата, что так совпало и на её двадцать пятый, юбилейный День Рождения как раз пришлось завершение опять-таки юбилейной шестисотой миссии? И разве могла Анко не устроить гулянку по такому роскошному, да ещё и двойному поводу? Нет, конечно же не могла — друзья бы ей этого не простили.

От воспоминаний об этом девушка невольно заулыбалась. Вот уж действительно была незабываемая ночка. На зов тогда откликнулась целая куча народа. Даже Ибики, и тот пришёл (вообще, он всегда был крайне нелюдим, поэтому обычно они с Анко пили вдвоём), но, верный себе, сразу же занял самый тёмный угол комнаты и там сидел весь вечер наедине с саке. Впрочем, когда счёт выпитого перевалил за две бутылки, он поймал бегавшую туда-сюда между гостями виновницу торжества и, усадив её к себе на колени и положив израненную голову на её плечико, стал ругать девушку за то, что она каждый раз умудряется напоить его, начальника отдела допросов АНБУ (хотя в тот раз он, собственно, напился сам).

Насилу отвязавшись от него, Анко какое-то время поиграла с Генмой, Райдо и Аобой в карты на раздевание, но вскоре, поняв, что безнадёжно проигрывает, оперативно слиняла от них, притворившись, что крайне заинтересовалась разговором Гая и Асумы, в котором последний вдохновенно расписывал прекрасную женщину по имени Юхи Куренай, а Гай, в свою очередь, вещал о своём замечательном ученике Ли, очень ценящем наставления о Силе Юности; хотя ни один из них другого совершенно не слушал, было видно, что разговор нравился обоим. К тому времени, как Анко вернулась в угол к Ибики, с ним уже сидел Эбису, и теперь именно элитному учителю специалист по допросам рассказывал о противной Митараши Анко, спаивающей его. Поняв по взгляду Эбису, что тот позаботится об Ибики, раз уж попался, она откочевала к Котецу и Изумо. У единственных на гулянке чунинов была своя атмосфера: они на пару горланили песни, прерываясь только на то, чтобы хлебнуть саке и заодно сказать, как ценят друг друга и свою дружбу.

Поняв, что, по сути, ребята и без неё шикарно напиваются, Анко прихватила пару бутылок и уже не то чтобы очень твёрдым шагом вышла на балкон. Там в гордом одиночестве сидел Какаши; впервые на памяти Анко сняв маску вне дома, он курил сигареты из стянутой у Асумы пачки, бормоча себе под нос: «Всех троих… не удержал… проклятый клан…»

Ей не приходилось ещё видеть Какаши в таком состоянии. Сев рядом с ним, Анко поинтересовалась, о чём он говорил, но Какаши только нервно дёрнул плечом и забрал у неё одну из бутылок. После этого они долго пили в молчании, не особо прислушиваясь к громким голосам и смеху в комнате, вместе докуривая трофейные сигареты, пока их взгляды не пересеклись, а губы не встретились…

Проснувшись следующим утром на всё том же балконе в объятиях Какаши, Анко отчётливо поняла: она совершенно не хочет что-либо в своей жизни менять. Кто-то бы назвал такое существование отвратительным — а ей нормально. Миссия, где нужно рисковать жизнью, попойка с друзьями, ночь с мужчиной, который потом не потребует от неё сопливых признаний и клятв в вечной любви, короткая передышка, а через день снова на миссию, которая вполне может стать, в случае осечки, последней, — что может быть лучше? Глупы те куноичи, которые влюбляются, бросают свободную жизнь ради мужчины, нарочно топят себя в болоте рутины, готовки, стирки и грязных пелёнок. Но Митараши Анко не такая — она вольная птица, и никто в целом свете не имеет права указывать ей, что делать!..