— Скатертью дорога! — крикнул мне Указательный и обернулся к другим пальцам: — Держитесь, ребятки! Держитесь крепче!

Трамвай набирал скорость. Пальцы крепко вцепились в поручень. Безымянный увидел, что я бегу рядом с вагоном, и нетерпеливо крикнул:

— Да отцепись наконец! Вот навязался на нашу голову!

Но я не мог отцепиться от своих пальцев. Я бежал и кричал. И даже когда споткнулся, то не мог отпустить поручень.

Трамвай остановили. Мне помогли подняться и оторвали от поручня мои пальцы.

Пошатываясь, я побрел к панели. Я был. так напуган происшедшим, так обижен на свои пальцы и так слаб, что, добравшись до ступенек ближайшей парадной, сел там передохнуть.

Я вытер со лба пот и подумал: «В жизни не слышал ничего подобного!»

Пальцы лежали на моих коленях, враждебные и молчаливые.

Я думал: «Что мне делать со своими пальцами?»

Наверное, я думал вслух, потому что Средний палец ответил:

— Давай расстанемся мирно. Ведь живут же люди без пальцев.

Я сказал:

— Но пальцы без людей не живут.

В разговор вмешался Указательный.

— Это мы еще увидим, — ответил он с наглой насмешкой.

Люди! Вы тоже имеете пальцы. Я обращаюсь к вам. Вы поймете. Я не мог поступить иначе. Я крикнул:

— В карман, негодяи!

— Черта с два! — ответил Указательный палец и стал изгибаться, как припадочный.

— В кулак, проходимцы! — кричал я, потеряв самообладание. Но на помощь Указательному уже пришел Большой. Он принял вызывающую позу и насмешливо говорил:

— А ну сожми, попробуй!

И не успел я сжать пальцы в кулак, как они набросились на меня всей пятерней. Они рвали мои волосы, щелкали меня по лбу, щипали и царапали до крови. А прохожие, видя, что на ступеньках сидит человек и собственной рукой раздирает свое лицо, сочувственно говорили:

— Вот надрался, бедняга!

Только с помощью левой руки мне удалось сжать в кулак пальцы правой руки и запихать их в карман.

Исцарапанный и усталый, придавив левой рукой правый карман, я побрел домой.

Сначала я был слишком возбужден, чтобы прислушиваться к разговору пальцев в кармане. Да они, наверное, и не сразу начали разговаривать. Но, свернув с шумного Невского на свою тихую улицу, я различил в кармане шепот.

Я остановился. Затаил дыхание. И вот что услышал:

— В крайнем случае, можно попробовать выпрыгнуть в форточку утром, когда он будет проветривать комнату, — сказал Указательный палец.

— А если поймает? — спросил Безымянный.

— Тогда лучше ногтем под нож, чем опять в карман, — ответил Указательный.

— А я, ребята, всё обдумал и решил так, — сказал Большой палец: — вы бегите, а я останусь. Я вовсе не уверен, что без руки нам будет лучше, чем на руке. А потом — перчатка! Как же мы оставим здесь перчатку? Что мы будем делать зимой без перчатки?

— Негодяй! — сказал Указательный палец. — Мы потащим тебя силой. Не оставаться же всем из-за одного?

— Так это что же выходит, ребята? — с недоумением спросил Большой палец. — Раньше я зависел от него, а теперь завишу от вас. Какая же для меня разница?

— Очень большая разница, — объяснил Средний палец. — Если многие зависят от одного — это одно, а если один зависит от многих — это другое. А ты говоришь: нет разницы!

«Плохо дело, — думал я, — вон какие у них планы!»

Чтобы попасть в мою квартиру, надо открыть французский замок. Я хотел это сделать левой рукой, но не сумел. Тогда я наклонился к своему карману и спросил:

— Ну как, бандиты, откроете дверь? Или я сяду здесь на лестнице и буду ждать, пока кто-нибудь придет мне на помощь?

Пальцы пошептались. Ответил Средний палец:

— Откроем.

Я вынул кулак из кармана. Бледные, одеревеневшие пальцы еле двигались. Они чуть не выронили ключ. Дверь открылась.

«Слава богу! — подумал я. — Наконец-то я дома вместе со своими пальцами!»

Я захлопнул за собой дверь и в тот же миг услышал:

— Прощайте!

И почувствовал, что пальцы остались на лестнице.

С воплем толкнул я дверь обратно и втащил в квартиру свои полумертвые от боли пальцы.

Отчаянно кричал Мизинец.