– Я не буду пить.

– Шампанское безалкогольное.

– А что мы празднуем? Мое пленение?

– В ту ночь в моем доме мы зачали с тобой ребенка. Настало время отметить этот факт.

Голос Кобурна сорвался, и это застало его врасплох. Глядя в глаза жены, он замолчал, и слова его повисли в воздухе, словно вызов. Диана тоже молчала. Наконец она склонила голову.

– Да, это… стоит отметить.

Кобурн подал ей бокал.

– Я рад, что мы сошлись на этом.

Чокнувшись с ним, Диана сделала глоток. Кобурн выпил шампанское залпом.

– Ты решила что-нибудь?

– Да. – Лицо ее было строгим и непроницаемым. – Я согласна, что ребенка надо воспитывать вместе. Если мы сможем цивилизованно общаться друг с другом. Я согласна, что для этого нам надо научиться понимать друг друга. Но у меня есть условия.

Он прищурился:

– Какие?

– Мы будем жить вместе с единственной целью – воспитание ребенка. Мы будем общаться по-дружески, но без секса.

Кобурн изумленно уставился на нее:

– Ты думаешь, мы сможем жить вместе без секса?

– Да, именно так. – Диана скривила губы точно так же, как он. Будто передразнивала его.

Кобурн даже не нашел, что сказать. Это было… нелепо.

– Я думаю… – медленно произнес он, – ты забыла о том, что именно ты инициировала наш интимный контакт.

– Больше такое не повторится. – Она вздернула изящно очерченный подбородок. – Я не желаю иметь с тобой никаких эмоциональных отношений. С меня достаточно. Если мы хотим вместе мирно растить нашего ребенка, нам нужна нейтральная почва. Зона военных действий не подойдет.

– Значит, ты трусишь.

– Нет, я умна. И осторожна. Мы оба знаем, как легко ты можешь разрушить мою жизнь. Ты сделал это в ту ночь, в своей квартире. Итак, секс мы вычеркиваем.

– Давай уточним. – Тон Кобурна стал угрожающим. – Все это ты начала. Не я. – Скрестив руки на груди, он прислонился спиной к перилам. – Значит, у нас будет брак без физической близости. Ты думаешь, это сработает?

– Разве не ты читал мне лекции о самопожертвовании? Или ты имел в виду только меня?

Кобурн вспомнил, как она обезоружила его своим поцелуем – в ту ночь, когда был зачат их ребенок.

Он хотел использовать этот поцелуй против нее, но Диана проникла сквозь его защиту. Он был согласен с ней насчет исключения эмоций, но без секса жить невозможно.

– Хорошо, – тихо сказал Кобурн, выдержав ее воинственный взгляд. – Мы будем играть по твоим правилам, пока ты не захочешь их изменить. А когда это произойдет, я весь твой, дорогая.

Глаза Дианы победно блеснули.

– Я не изменю правила, Кобурн. Ведь именно я ушла от тебя и избегала встречи с тобой целый год. Именно я подала документы на развод. У меня есть сила воли.

– Да? Ты уверена? – Кобурн подошел к ней так близко, что их отделяли считаные сантиметры. Дыхание женщины участилось, когда он, подняв руку, прикоснулся к пульсирующей жилке на ее шее. – Я не вижу причин отрицать физическое притяжение между нами.

– А я вижу, – мрачно парировала Диана. – Я изложила тебе свои условия.

Он прикоснулся губами к ее уху – и почувствовал дрожь, охватившую ее.

– Почему? Ты что-то от меня скрываешь? У тебя что-то болит, но ты не хочешь рассказать мне об этом?

Упершись ладонью в его грудь, Диана отступила назад. Похоже, он задел ее больное место.

– Почему ты не хочешь встречаться со своей матерью, Кобурн? Почему вы с Харрисоном постоянно на ножах? Почему ты уехал в Альпы кататься на мотоцикле, но не встретился с моей семьей? Вы могли бы пообщаться поближе, чтобы избавиться от ненависти друг к другу.

Рот его скривился.

– Ты слишком глубоко копаешь, Ди. Моя мать – холодная рыба. Твои родители сразу возненавидели меня. А с братом мы снова сошлись, у нас хорошие отношения. – Он поднял бровь. – Мы закрыли эти вопросы?

– Нет, не закрыли, – выдохнула она. – Если ты ненавидишь моих родителей, значит, не будешь поддерживать меня.

– Поддерживать тебя? Все нью-йоркские газеты беспрерывно писали о том, что не видят тебя рядом со мной. Ты была не женой, а призраком, миражом.

– Твоя жена была врачом-ординатором, Кобурн. Врачом, который делает все и даже больше, потому что он проходит курс специализации. – Глаза ее сверкнули, словно черные бриллианты. – Я была вымотана, я еле стояла на ногах, а ты все давил и давил на меня, пока я не сломалась. Тебе надо было подождать пять лет – и у нас все наладилось бы. Но ты постоянно требовал от меня внимания, и твое эго было невыносимым.