– Благороднее...
– задумчиво протянул Ранкир Мит и замедлил шаг.

Его товарищи понимающе переглянулись. Повисло неловкое молчание.

– Знаете, я считаю, что это несправедливо, - прервал паузу Тиуран.
– Если два человека любят друг друга, то почему богатым надо всегда учитывать то, насколько знатен и сколько денег есть у того, кто берет дочь замуж?

– Тебе бы стоило поработать над красноречием, косноязычный бард, - подначил его Ачек.
– А то твои песни и талант останутся непонятыми из-за того, как ты строишь свою речь.

– Много ты понимаешь... Чем непонятнее - тем лучше для искусства, - огрызнулся Доп, сверкнув широкой улыбкой, а затем продолжил серьезно.
– Нет, правда. Почему она не может сказать своему папаше-толстосуму, что у вас там любовь, все дела. А потом поженились бы и жили долго и счастливо. Я такое в балладах встречал часто. Ну, когда главные герои не принимали яд из-за того, что их любовь никто не понимает...

– Она говорила, - коротко ответил Ранкир.

– Серьезно?

Это был достаточно дерзкий поступок для молодой девушки из богатой и знатной семьи, хоть и уходящей своими корнями в Марию. Ее отец - человек старой закалки, истинный мариец, уважающий только старые семьи востока и их традиции, а илийцев и всех, кто беднее его самого, он терпеть не мог. Однако это не мешало ему пресмыкаться перед всеми мало-мальски знатными и благородными персонами Илии.

Ранкиру совсем не повезло в этом плане - он был илийцем и намного беднее отца своей любимой Тиры На-Мирад. Она заканчивала женские классы в той же гимназии, где отучились друзья, и видеться молодым влюбленным удавалось только в коротких перерывах, прячась от всеобщего внимания.

– Серьезно, - все так же задумчиво ответил Ранкир.
– И если опустить всю ругань, то он отказал и сказал, что лично займется поисками достойного и богатого жениха из какого-нибудь известного рода.

– И что теперь, украдешь ее? Будешь жить в лесу, в пещере, скрываясь от преследований озлобленных родственников своей возлюбленной?
– поинтересовался будущий бард.

– Это ты тоже в балладах вычитал, умник?
– уточнил Ачек.

– Нет, почему сразу в балладах? Я, между прочим, и много другого читал и слышал. Книги всякие и еще... другие книги, - начал оправдываться Тиуран, но затем просто отмахнулся.
– Тоже мне, агент Тайной канцелярии выискался. Ну, допустим, в балладах вычитал, но это же целая школа жизни!

– А потом бы они приняли яд?
– с еще большим подозрением спросил Ачек.

– Нет, зачем яд? То есть, да, но не обязательно. Не каждый же раз пить яд, когда... Да отстань ты, - Тиуран демонстративно отвернулся и продолжил что-то бормотать себе под нос.

Аменир положил руку на плечо Ранкира.

– Все-таки скажи, что будешь делать? Ты ведь ее не оставишь, - сказал он другу.

– Не оставлю. Я стану фармагиком. Одним из лучших, - уверенно ответил Ранкир.
– Ведь они сейчас очень влиятельны и богаты. У них лечатся самые знатные персоны страны, которые отказываются от традиционной медицины в пользу фармагии. Если хорошо учиться и много работать, то уже через пару-тройку лет я смогу приобрести необходимые связи и деньги, получу какой-нибудь титул и женюсь на Тире.

Прозвучало даже слишком просто. Мит и сам поморщился, поняв, как наивно выглядит его план, если его произнести вслух.

– А я-то думал, с чего ты решил в фармагики податься, - сказал Ачек и ткнул приятеля в бок локтем.
– Что ж, попробуй. Будешь лечить людей, благое дело. Хоть и ради достижения личных целей.

– С точки зрения банальной человеческой морали...
– затянул Аменир.

– План, конечно, неплохой, - вклинился в беседу Тиуран, перебив друга.
– Но два-три года? Это же так долго. Если умные такие, то неужели не можете найти в своей Академии чего-нибудь побыстрее для карьеры? И вообще там же алхимик вроде во главе, почему не на алхимический факультет поступаешь, а на фармагию?

– Во-первых, я, например, туда иду не ради карьеры, славы и богатства, - заявил Кар, отвесив рыжему оплеуху за то, что перебил его.
– Во-вторых, из всех трех факультетов Академии только фармагия представляет из себя что-то достойное. Хотя я ни в коем случае не умаляю заслуг алхимии, ставшей родоначальницей всех тайных знаний.

– Так почему все-таки не на нее, если она такая важная?
– потирая затылок, спросил будущий бард.

– Просто это сложная, скучная и сухая наука, которая имеет не так много практических применений в жизни.

Алхимия в Академии считается основой основ для всего тайного знания, она же стала фундаментом для становления остальных дисциплин. Но о быстром карьерном росте можно и не мечтать. Пройдут десятилетия, прежде чем алхимик приобретет некий вес в обществе, если, конечно, выдержит невероятную нагрузку в учебе и сможет как-то заинтересовать общество своими работами, хотя к нему всегда будут относиться как к человеку из другого мира. Наука оставляет на людях очень заметный отпечаток, который отпугивает окружающих.