С «Камчатки» было видно, как флибустьерский корабль круто повернул в сторону, продемонстрировав противнику борт, и двинулся в сторону от первоначального курса.

Мгновенно последовали команды. Шлюп также пошел в разворот. Расстояние в какой-то момент сократилось кабельтовых до шести, и нервы одного из канониров не выдержали.

Грохот выстрела ударил по ушам. Остальные артиллеристы машинально собрались последовать примеру товарища, и только грозный окрик Литке заставил их застыть на своих местах:

– Отставить! Платонов! Кто приказал стрелять? Я вот тебя сейчас!

Ядро пролетело половину пути между кораблями, задело волну, рикошетом устремилось дальше, но врезалось в очередную водяную преграду и скрылось в море.

Литке подскочил к проштрафившемуся канониру с явным намерением наказать тут же, однако шлюп качнуло, и пошатнувшийся офицер вместо удара был вынужден вцепиться в терпеливо ожидающего возмездия матроса.

Тот невольно поддержал начальство и тут же вновь застыл проштрафившимся изваянием.

– Еще раз повторится!.. – бросил в сердцах офицер. – Орудие зарядить!

Бригантина вновь вильнула в сторону, но шлюп практически без промедления повторил маневр.

Пираты явно совершили ошибку. Они что-то не рассчитали в стремлении уйти и лишь еще больше сократили спасающее их расстояние.

Головнин сумел оказаться точно за кормой неприятеля, и теперь часть ветра не попадала тому в паруса.

Следующий маневр пираты совершили вынужденно. Им во что бы то ни стало требовалось выскочить из своеобразной тени шлюпа, и надо отдать им должное, поворот был совершен весьма умело. Не их вина, что он не достиг цели.

Шлюп повернул, будто был привязан, и на какое-то время корабли оказались бортами друг к другу.

– Пали! – рявкнул Литке.

Орудия прогрохотали дружно и весело. Повисшие клубы дыма не дали сразу увидеть результат, но вот шлюп вышел из них, и стало ясно, что по крайней мере пара ядер достигла цели. Да только разве парой попаданий потопишь корабль!

В ответ бригантина тоже окуталась рукотворным туманом. Калибр пиратских пушек был меньше, да и было их вдоль борта только четыре штуки, однако сдача в плен не давала флибустьерам ни малейшего шанса на жизнь, и они сопротивлялись как могли.

Последующий час при ясном небе вовсю гремел гром, и над водой стлалась серая пелена. Матросы сноровисто перезаряжали орудия, накатывали их на места, после чего в сторону врага улетала очередная партия ядер или смертоносной картечи. Оттуда в ответ тоже прилетали гостинцы, но в пылу боя на них почти не обращали внимания. Разве что кому-то доставалось от них, или же вражеский снаряд наносил шлюпу заметные повреждения.

Впрочем, пострадавших было немного, а повреждения не настолько серьезны. Флибустьерам досталось намного больше. Фок-мачта у них была сбита, орудия умолкали одно за другим, борта были разворочены, и недавно стройная бригантина на глазах принимала вид старой развалины.

Спустя еще четверть часа бригантина окончательно лишилась хода. Ее артиллерия смолкла, и лишь ружейные выстрелы обозначали продолжающееся сопротивление.

– Приготовиться к абордажу! – громко оповестил Головнин.

Матросы сноровисто разбирали сабли, а канониры тем временем спешили направить в приближающийся вражеский борт последнюю партию картечи.

Корабли сошлись. Моряки «Камчатки» бросились на палубу бригантины всесокрушающей волной. Только противников им досталось до обидного мало. Большинство флибустьеров валялись безжизненными куклами, да и часть уцелевших уже была ранена за долгий огневой бой.

Рукопашная схватка получилась короткой. Кого-то сразу же зарубили, кто-то более опытный еще попытался сопротивляться, еще кто-то после первого же столкновения не выдержал и потянул вверх руки.

– Литке! Осмотреть бригантину! Всех пленных ко мне! Вам, барон, доложить о наших потерях и повреждениях! – Головнин вложил в ножны так и не понадобившуюся шпагу.

Державшаяся все время в стороне испанская шхуна осмелела и потихоньку стала сближаться со сцепившимися кораблями.

Повреждения оказались невелики и вполне исправимы собственными силами. Четверо матросов погибли, десяток получили ранения, частью легкие, но трое моряков – тяжелые. Бригантина же держалась на воде на честном слове. На палубе наскоро насчитали четыре с половиной десятка трупов, да кто-то наверняка уже плавал за бортом. Пленных было всего четверо.

– Откуда вы пришли? Где ваша стоянка? – по-французски спросил их Головнин.

– Наша стоянка – любой остров по дороге, – хмыкнул рослый пират с безжизненно повисшей, кое-как перевязанной рукой.

– А вы знаете, что, согласно морскому уставу, я имею полное право повесить вас здесь же своей властью? – осведомился Василий Михайлович.

Пираты знали. Более того, считали любой другой исход невозможным. Попавшись с поличным, они не корчили из себя мирных моряков и не питали иллюзий на спасение. Взгляды всех четверых были исполнены ненависти, словно не они, а захватившие их в плен русские моряки разбойничали на морских дорогах.