«Молоты» пребывали настороже, и кто-то из них увидел вылетевшую из трубы гранату. А, увидев, заорал во всю глотку, предупреждая остальных. Кальтер не заметил, бросились они врассыпную или нет, но предположил, что реакция у них хорошая. И приготовился выскочить наружу сразу, как только граната взорвется.

С этой стороны насыпи был уже не овраг, а забетонированный канал, по дну которого могли разъезжать не только внедорожники, но и грузовики. А вот с укрытиями здесь было плохо. Поэтому Куприянов решил воспользоваться тем, которое заметил из тоннеля - вражеским автомобилем. И очутился у его левого борта через считанные секунды после того, как прогремел взрыв.

Он угадал: «красные молоты» разбежались и попадали ниц, поэтому осколки их не посекли. Но от пуль, которые летели дальше и метче, этот способ не помогал. Едва Безликий очутился у внедорожника, как тут же дал две короткие очереди по врагам, что угодили в поле его зрения.

Один из них, схлопотав три пули в спину, остался валяться там, где упал. Второй оказался проворнее. Когда Кальтер спустил курок, он ушел из-под огня, отпрыгнув так, что его заслонил внедорожник.

Куприянов хотел прищучить его второй очередью, но опоздал - он начал стрелять в ответ из «узи», не давая высунуться. Пришлось оставить пока этого мерзавца в покое и заняться пулеметчиком, достать которого было проще.

Пулеметчик не стал убегать от взрыва. Упав на дно кузова, он укрылся за бронированными бортами, которые, однако, не дали ему увидеть начало перестрелки. А когда он встал на колени и выглянул, чтобы осмотреться, метнувший гранату враг находится от него на расстоянии вытянутой руки. Или, если быть точным, еще ближе.

Безликому даже не пришлось тратить на него патроны. Схватив пулеметчика железной рукой за лохмы, он резко дернул ему голову вниз. И одновременно присел, усилив рывок весом своего тела.

Угодив горлом на край борта, враг опомниться не успел, как ему сломали кадык. После чего он, хрипя и задыхаясь, сполз обратно в кузов. А Кальтер вместо того, чтобы выпрямиться, упал на бок, глянул в дорожный просвет автомобиля, увидел в нем чьи-то ноги и перебил на них лодыжки автоматной очередью.

Третьей его жертвой стал повстанец, что убежал от взрыва дальше остальных. Само собой, что с раздробленными ногами у него вмиг пропало желание воевать. Ударившись в крик, раненый стал корчиться на бетоне, а Кальтер отметил, что не ошибся в расчетах - противников и впрямь было четверо. И никто не поддержал огнем шустрика, что продолжал стрелять по автомобилю из «узи», не давая Куприянову высунуться.

Безликий хотел пальнуть из-под машины и в него, но не смог - тот далековато отбежал. А вскоре шустрику повезло-таки найти себе укрытие - сброшенный в канал, обгорелый остов пикапа. И повстанец продолжил стрелять уже оттуда, попутно осыпая Кальтера бранью.

Поморщившись, когда очередные пули отстучали по внедорожнику, Куприянов подумал, что дело приняло скверный оборот. Затягивать перестрелку было невыгодно, ведь прячущийся мерзавец наверняка вызовет подмогу. Задрав голову, Кальтер поглядел на ствол «браунинга», что по-прежнему был нацелен на выход из тоннеля. Сторонник «тихой» войны, он ненавидел поднимать лишний шум. Но поскольку здесь тишиной и не пахло, а время играло против него, значит придется отступить от собственного принципа и немного покуролесить.

Дождавшись, когда противник снова огрызнется очередью и юркнет укрытие, Безликий заскочил в кузов внедорожника, взялся за рукоятки пулемета и развернул его на сто восемьдесят градусов.

Орудие имело щиток - самодельный, но эффективный, о чем свидетельствовали вмятины от не пробивших его пуль. Впрочем, незачем было ждать, когда враг устроит броне еще один тест на прочность. Убедившись, что пулеметный затвор взведен, Кальтер поймал в прицел остов пикапа и нажал на гашетку...

Если шустрик и пожалел, что не задал деру, его раскаяние было недолгим. Крупнокалиберные пули изрешетили кабину и кузов грузовичка с легкостью прокалывающего картон шила. В последний момент повстанец все же дрогнул и бросился наутек, но было поздно. Настигшая его очередь разметала по бетону фрагменты его тела так, как это не удалось бы даже гранате, чьего взрыва он избежал...

– Но-но! Даже не думай!
– Кальтер пинком отбросил автомат, к которому потянулся повстанец с простреленными ногами. Выхваченный им затем нож Безликий поймал железной рукой прямо за клинок, вывернул его из вражеской руки и тоже выбросил.

– «Кровавые молоты» не сдаются!
– прокричал обезоруженный повстанец. И рванулся к Безликому, намереваясь схватить его за ноги.

Отдавая должное столь завидной отваге, Куприянов не стал бить храбреца прикладом в лицо. Уклонившись от этого неуклюжего выпада, он подошел к раненому сбоку и наступил ему на простреленную лодыжку.

Помогло. «Кровавый молот» разразился бранью и закорчился, но это охладило его пыл и ему расхотелось кидаться в драку.

– Мои братья за меня отомстят!
– пообещал он Кальтеру.
– Уже завтра ты будешь визжать как свинья, когда с тебя начнут живьем сдирать шкуру!

– Успокойся. Твоя шкура мне даром не нужна, - ответил Безликий.
– Я даже не стану тебя убивать, если ты ответишь на мои вопросы.

– Никаких разговоров с погаными гринго!
– вновь заартачился повстанец.
– Все секреты «Кровавых молотов» умирают вместе с ними!