Тем не менее враг не испытывал недостатка ни в чем. Разве что из авиации у него остались одни вертолеты, но лишь потому что все взлетно-посадочные полосы в Детройте были разбомблены. Хотя поначалу самолеты без опознавательных знаков ежедневно кружили в небе над Мичиганом и понаделали немало бед.

Также у агрессора не было замечено ядерного вооружения, но тут, видимо, он сам предпочитал не нарываться. Засеки разведывательные спутники в Детройте таковое, и по городу тут же будет нанесен превентивный ядерный удар. Его последствия окажутся катастрофическими для всех, однако никто не даст гарантию, что агрессор не выскочит как черт из табакерки в другом месте.

Именно так он объявился в Детройте - буквально из ниоткуда. Город едва начал восстанавливаться после исчезновения в нем аномального разлома, и эвакуированные горожане получили разрешение вернуться, как вдруг однажды на улицах появилась странная бронетехника, а в небе - столь же странные самолеты и вертолеты без опознавательных знаков. Хорошо, что по периметру бывшей «Зоны №13» еще стояли войска. Они и дали первый бой агрессору, атаковавшему их без предупреждения.

Все попытки установить с ним контакт потерпели фиаско. Враг открывал огонь по парламентерам и не вступал в радиопереговоры, продолжая изо дня в день штурмовать кольцо выстроенной против него обороны.

Предполагалось, что в Детройте открылся новый разлом, откуда и хлынули полчища неведомых захватчиков. И через который их регулярно снабжали всем необходимым. Но разведка этого не подтвердила. Признаков, что Тринадцатая зона вновь стала активной, не было, пусть даже все творящееся в ней сегодня выглядело аномальной чертовщиной. Поиски разлома тоже не дали результата. Зато спутниковое наблюдение показало, как целые отряды солдат и колонны бронетехники вдруг появляются из ниоткуда и тут же устремляются в бой. Или берутся за другую работу, которой занимаются оккупанты на завоеванной территории, где не осталось мирного населения.

Все это напоминало перенесенную в реальность компьютерную игру с бесконечно возрождающимися противниками. В играх остановить их поток можно одним способом: завершить некую миссию, после чего они перестанут доставлять трудности. Загвоздка в том, что на карте Детройта, в отличие от игр, не стояло отметок, указывающих на цели, чье уничтожение обеспечит игрокам победу. И все, что им оставалось, это сдерживать врага всей своей огневой мощью, превращая и без того многострадальный Детройт в руины.

– Ни спутниковой поддержки, ни нормального противника, которого можно взять за горло и допросить, - заметил Кальтер, переключив коммуникатор в режим сканера.
– Прямо как я люблю, ни прибавить, ни убавить. Спускай курок и не терзайся лишними вопросами.

– Если все так плохо, почему ты выбрал Детройт, а не Камбоджу?
– спросила Медея.

– Ненавижу жару и джунгли, - поморщился Безликий.
– А еще, сдается мне, я знаю, что за дерьмо здесь творится. Надо только найти доказательство моей правоты и мы будем на полпути к решению загадки.

– Что-то подсказывает мне: за доказательствами мы пойдем не в местную библиотеку, - проворчала «серая».

– Это уж как сложится, - ответил Кальтер.
– Лишь бы только Мерлин не подсунул мне бракованный радиомаяк.

Назвать центральную часть Детройта «тылом» можно было разве что формально. Сюда тоже долетали шальные снаряды с передовой, но они не шли в сравнение с авиабомбардировками или ракетными обстрелами, что стирали порой за раз по нескольку кварталов. К счастью, экономя боеприпасы, хозяева наносили массированные удары лишь по конкретным целям. Так что шансы стать жертвой бомбежки у Кальтера были невелики - ему надо было лишь держаться вдали от скоплений вражеской живой силы и техники.

С гораздо большей вероятностью Кальтер мог нарваться на патруль. В городе скрывалось много разведывательных групп, собирающих сведения о противнике и его маневрах. Противник, естественно, в долгу не оставался. И старательно прочесывал улицы, выслеживая шпионов и диверсантов.

Даже сейчас, в метели, Куприянов засек неподалеку от делового центра один такой отряд. Он выдавал себя лучами обшаривающих руины прожекторов и продвигался вперед не так быстро, как если бы находился на марше.

Безликому следовало бы отметить местоположение противника и держаться оттуда подальше. Но он повел себя иначе - пошагал прямо на всполохи света, как будто нарочно ища себе лишние неприятности.

Наверное, в ясные дни под наблюдением самолетов AWACS и разведывательных спутников патрульные перемещались меньшими группами. Но в пургу они не боялись воздушных атак и действовали с размахом, под прикрытием бронетранспортеров и танков. Сейчас они обследовали кварталы, прилегающие к набережной. Останься Кальтер на месте, патруль наткнулся бы на него минут через двадцать. Поэтому он установил радиомаяк и поспешил убраться с берега, пока лучи фар не высветили его в темноте.

Где-то впереди по курсу патруля должен был находиться еще один. Только уже не сверкающий прожекторами и не ревущий двигателями, а сидящий в засаде, поджидая вспугнутого противника. Куприянов знал это по личному опыту, и потому предпочел не бегать, а найти укромный подвал и затаиться. А когда, выглянув наружу, определил, что противник близко, тогда и активировал свой маяк.