Все собеседования (если эти разговоры можно так назвать), прошли очень хорошо, даже замечательно! Всё прошло без неприятных сюрпризов и неожиданностей. Все ребята оказались очень милыми, вежливыми и активными.

Из четырнадцати человек, которым я отправляла приглашение на собеседование, пришли только десять, и я приняла всех. Многие хотят быть дизайнерами, модельерами, кто-то хочет проектировать одежду или рисовать эскизы, а кто-то просто хочет шить, потому что любит это делать.

Практически семьдесят процентов от всех пришедших учатся в Колумбийском университете, но все они с разных факультетов и курсов. Кто-то с экономического, журналистики или юридического, как и я. Кто-то на первом курсе, а кто-то уже на пятом. И все они разные, есть очень застенчивые и скромные люди, а есть уверенные и знающие чего они хотят. Но всех этих ребят объединяет мода и желание создавать.

Я возвращаюсь домой довольно поздно, я закончила со стажёрами примерно в три часа, но потом начался полный хаос по поводу тканей, документации, оплаты и всего прочего, поэтому я набрала номер Майка только в десять.

Долго мне ждать его не пришлось, Майк до безумия пунктуален, но я всё же успела проверить пропущенные, но их не оказалось. У меня самой не было ни минуты, чтобы позвонить Джеку и, видимо, у него тоже.

Но, несмотря на долгий и тяжёлый рабочий день, у меня по-прежнему хорошее настроение, но оно моментально падает вниз, когда вернувшись домой я вижу лишь темноту. Его нет дома, как я и думала, но всё же наделялась на обратное.

Со звоном откинув ключи на стол, я включаю свет и, достав из сумки журнал, который мне дал Дилан, кидаю его на диван. Здесь так пусто и неуютно, когда я одна...

– Джек?
– спрашиваю я, когда долгие гудки вдруг обрываются.
– Алло?

– Да, Клэр, я здесь, - с невероятной усталостью в голосе отвечает Джек и на сердце в момент становится спокойнее.
– Прости, что не звонил...

– Ничего, всё нормально, - отмахиваюсь я.
– Как ты?
– Я подхожу к большому окну.

– Часа через два приеду домой, - выдыхает он.
– Не жди меня, ложись спать.

Между нами повисает тишина. Боже, как же я надеюсь, на то, что так будет не всегда!

– Завтра поедем в больницу, - вдруг говорит он.
– И выберем тебе платье, - смеётся Джек.

– Ну, уж нет, платье я выберу сама! Главное Джессике не говорит иначе она или убьёт меня или вернётся в Нью-Йорк уже завтра.

– Ну, как хочешь, - улыбается он, и снова эта тишина.

Я смотрю на ночной Нью-Йорк и боюсь, что буду довольно часто проводить вечера именно так: в одиночестве смотреть на ночной город.

– Я больше не буду так задерживаться, обещаю, - тихо говорит Джек, будто прочитав мои мысли.
– Сейчас у нас не совсем простые времена... но скоро всё наладится.

– Надеюсь на это, - выдыхаю я после недолгой паузы, и сбрасываю звонок.

***

Такой дикий холод я не ощущала уже давно и всем сердцем надеялась, что уже никогда и не вспомню о нём. Но сейчас я чувствую одиночество, которое пожирает меня изнутри, которые высасывает из меня всё живое, оставляя лишь холод и пустоту.

Я одна и это чувство мне, к сожалению знакомо. Вокруг темнота, съедающая меня, она и снаружи и внутри меня и я начинаю кричать, просить о помощи, но я не слышу собственного голоса, я лишь чувствую горячие и солёные на вкус слёзы, которые градом скатываются по моим щекам.

И вдруг появляется свет, и я бегу туда, бегу к нему со всех ног надеясь увидеть там Джека или родителей, или друзей. Но там лишь незнакомцы.

Главная улица заполнена спешащими людьми, а я озираюсь по сторонам и всё кричу от боли, от холода и от чувства одиночества внутри. Мне будто положили на грудь что-то тяжёлое, что давит настолько сильно, что мне тяжело дышать, и я падаю коленями на пол.

Люди начинают собираться в круг вокруг меня, и я вдруг слышу собственный крик, я прошу о помощи, я умоляю мне помочь, но в ответ вижу лишь осуждающие меня взгляды. Люди тычут в меня пальцами, громко обсуждая меня и смеясь.

И я озираюсь по сторонам, понимая, что заточена в их круг, но тут в толпе замечаю Джека. Он неподвижно стоит и просто смотрит на меня стеклянными глазами, а заметив на себе мой взгляд, начинает морщиться, будто я ему противна.

– Джек! – пытаюсь крикнуть я, но слышу лишь собственный плачь. – Помоги мне!

Но Джек не хочет ни слышать меня, ни видеть и он уходит. Я хочу побежать за ним, но на его место становится другой человек, который не даёт мне возможности выйти из круга.

Я слышу, как меня называют шлюхой и словами похуже, но сложно разобрать что-то отдельное. Повсюду гул и я зажимаю уши, потому что он становится слишком громким.

Меня кто-то толкает и, обернувшись, я вижу Джессику. И всё повторяется. Она снова ненавистно отталкивает меня и уходит. Потом я вижу Адама, Барбару и даже Розмари и все они ненавидят меня, презирают и не желают знать. Я чувствую эту ненависть, чувствую эту неприязнь и мне противно от самой себя.