Шрифт:
Фордо лично заминировал все подходы к усадьбе. Колодец во дворе он отравил стрихнином.
Ну, вот и все! Пора в путь! Но... Как же тяжело сделать этот первый шаг!
«Ничего-ничего, — подумал Фордо, пересиливая дрожь. — Бульбо тоже ушел в поход не по своей воле. И ничего, обошлось. Правда, мозги у него стали набекрень, да и геморрой вылез... Нет, лучше о таком не думать! Гнусдальф обещал мне легкое путешествие, практически увеселительную прогулку... К тому же в Раздеванделле я вновь увижу дядю!»
От этой мысли Фордо стошнило.
Пользуясь старым хрюккским обычаем начинать все важные дела под покровом темноты, путники вышли из Пофигшира в час ночи. За их спинами были рюкзаки с запасом провизии, таким огромным, что одному человеку его хватило бы на год. Хрюкки рассчитывали съесть его за два дня.
Быстро семеня своими необычными ногами, они миновали пограничный мост «Хрюкк-Хрякк» и резво зашагали по Западному Кишечному Тракту, который тянулся от Баранбедуина до самого Раздеванделла. На них опустилась гнетущая ночная тишина, и дабы развеять ее и слегка взбодриться, они запели «Расходную песнь», когда-то сочиненную Бульбо в припадке белой горячки:
Совсем сгорел мой старый дом... Ура! Сгорел со всем добром! Когда кидал я факел днем, Кричал от радости: «Зажжем!» Жена сгорела — красота! Была — не стало, тра-та-та!Странно, но некоторые окрестные фермеры подумали, что хрюкки идут их грабить, и вместе с домочадцами заперлись в подвалах.
Спетая песня не прибавила Фордо настроения. Его осаждали тревожные думы и мрачные предчувствия. Гнусдальф обещал, что путешествие будет легким и приятным, но в таком случае почему, говоря это, он старательно прятал глаза?
На рассвете, утолив жажду пивом «Три олуха и один баран», сваренным специально для них Хрычом Срамби, они вошли в густой мрачный лес. Они решили идти лесом, чтобы сократить путь, и сразу об этом пожалели. Деревья с побелевшей от старости корой издавали зловещие скрипы, с их корявых ветвей свисали космы лишайников, а в щелях между узловатыми корнями, казалось, притаились все страхи мира, включая венерические болезни и полицию нравов.
Хрюкки шли узкой тропой и настороженно глядели по сторонам. В этом лесу не пели птицы, а из живности путники заметили только одного ролевика, который при виде хрюкков улепетнул прямо в чащу. Воздух пах нафталином и микстурой от кашля.
— Говорят, это место немножко не в себе! — прошептал Марси. — Мой дядя как-то отправился сюда за грибами, и с тех пор никто его не видел!
— Ну да! — хмыкнул Фордо. — Еще бы никто его не видел! Твоего дядю до сих пор разыскивают за ограбление кассы ипподрома!
— Поговаривают, что в этом лесу не чисто! — не отстал Марси.
— Да уж, — хрюкнул Свэм, вытаскивая ногу из кучи свежего медвежьего помета.
— Не в этом смысле, болван! — прошипел Марси. — Мы говорим о мистике! Это же таинственный Вечномрачный Лес! Он полон тайн и загадок бытия!
— Бития? — Свэм испуганно огляделся. — Тут что, бьют?
— Скорее убивают, — поправил Марси. — В былые времена здесь хозяйничали темные силы! Они давно сгинули, но вот следы их черных дел... они по-прежнему здесь.
— Точно-точно, — кивнул Опупин, отфутболив пустую пивную бутылку.
В этот миг на тропе позади них послышались жуткая матерщина, кашель, рев, фырчанье и скрежет.
— Гнусдальф? — неуверенно предположил Фордо. Чародей любил появляться внезапно и с шумом, особенно когда был навеселе, однако такой тарарам никогда не устраивал. Обычно он горланил матросские песни или отплясывал на ходу краковяк...
— Что-то не нравятся мне эти звуки! — прошептал Опупин.
— И мне тоже! — заявил Свэм, со скоростью торнадо бросаясь к широкому дуплу на осине. — С этой минуты каждый хрюкк — за себя!
После его слов началась паника.
Братья Берикексы, которые шли локоть к локтю, кинулись бежать один вправо, другой влево. В результате они громко треснулись лбами, но не почувствовали боли (хрюкки на досуге расшибают лбом кирпичи); отпихнув Фордо, они юркнули в заросли папоротника и затаились там, уткнув в землю носы.
— Спасайтесь, хозяин! — крикнул Свэм и шмыгнул в дупло.
Фордо остался один. Он кинулся к убежищу Свэма, но верный слуга начал отбрыкиваться измазанными в помете пятками. Фордо быстро сообразил, что в дупле Свэма он — персона нон грата. Берикексы оказали Фордо не менее теплый прием: они подбили ему глаз и совместными усилиями выпихнули хрюкка на тропинку. Икая от страха, Фордо начал метаться в поисках незанятого убежища. Наконец у самой обочины он обнаружил старое гнездо глухаря и спрятался там, кое-как замаскировавшись ржавыми консервными банками. Его сердце прыгало в груди, как запертый в клетку папуас.