Затем я включила материал, подготовленный Александром Юркиным – правнуком Гурия Николаевича (внук Валерия Гурьевича). В чём-то рассказ Саши повторяет мой, в чём-то – дополняет. Но мне кажется очень важным, что память остаётся и живёт уже в новых поколениях.

В книгу включены фрагменты воспоминаний Владимира Петровича Панкратова – замечательного человека, прошедшего войну со скрипкой в руках. Определённый период они служили с Гурием Николаевичем в одном батальоне 107-й стрелковой бригады, и Владимир Петрович вспоминает об отце с такой теплотой, так живо, что эти воспоминания я не могла не включить. 1942 год, формирование 107-й стрелковой в Волжске, бои на Брянском фронте – всё оживает на этих страницах.

Гурий Николаевич был талантливым лектором, пропагандистом «от бога», и дополняет книгу его лекция о Николае Островском 1943-44 годов.

Ещё в эту книгу я включила письма отца военного времени, большая часть из которых относится к 1942 году. Эти письма, написанные неразборчивым, торопливым почерком, зачастую ночью, иногда карандашом – документы времени, очень сложного для страны времени. Мне они особенно дороги, потому что со страниц этих писем звучит живой голос отца.

А завершает книгу подборка стихов военного времени Ираиды Константиновны, моей матери. Без них книга была бы неполной, так как вся любовь, нежность и страсть, которые звучат в письмах отца, оставались бы безответными.

Выражаю глубокую благодарность Елене Николаевне Щербачёвой за идею написания этой книги, Алексею Раймондовичу Юркину за помощь в сканировании фотографий из семейного альбома, Максиму Юркину – моему сыну – за дизайн обложки, Борису Михайловичу Негинскому – за корректуру и редакционные замечания.

Есть такой армянский миф, написанный чудными стихами, о рождении Вага (кто-то вроде Зевса). Ваг родился в огне. «Гур» по-армянски – «огонь». «Гурий» по-мингрельски – «сердце». «У турецких горцев это означает «огненное сердце» или вернее – «огонь сердца», – писал с фронта своим недавним коллегам, сотрудникам музея Н. Островского в Сочи, молодой человек с огненным именем Гурий – Гурий Юркин. Для него этот миф был не просто красивой метафорой имени, миф стал «главной музыкальной темой партитуры жизни».

Шли первые дни войны, которую назовут Великой Отечественной. 8 июля 1941 года клавиши пишущей машинки музея Николая Островского отстучали приказ об увольнении младшего научного сотрудника Юркина Гурия Николаевича «в связи с призывом в ряды РККА». Так бывший «музейщик» стал политруком и горячим пропагандистом творчества Николая Островского.

Летом 1942 года старший политрук 107-й стрелковой бригады Г. Н. Юркин принял первый бой за родной Кавказ на Марухском перевале в составе 46 армии.

Осенью 1942 года 107-я стрелковая бригада вошла в состав 18 армии, оборонявшей Кавказ. Командование определило задачу: не давать врагу выйти к морю. Одно из ключевых направлений – выход через Островскую щель на Туапсинское шоссе – прикрывала бригада Гурия Юркина. Так получилось, что он защищал здесь Родину, родной город и семью, оставшуюся в Сочи (жену Ираиду, «Ирусю», и сыновей Раймонда и Валерия). Участие в боевых действиях в районе Туапсе было отмечено правительственными наградами: медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа».

В боях за Новороссийск капитан Гурий Юркин снова оказался на «передовой линии огня».

Он стал участником восьми боевых операций на Малой земле. Самая первая – в составе легендарного десанта под командованием Цезаря Куникова. О тех, кто участвовал в этой операции, фронтовой журналист и поэт Б. Котляров писал:

В сентябре 1943 года в боях за Новороссийск Гурий Юркин участвовал в ночном штурме. К рассвету были захвачены здание вокзала, товарная станция, нефтебаза, три башни элеватора. 13 раз предпринимали гитлеровцы отчаянные контратаки. Рота автоматчиков выдержала натиск, но оказалась в окружении. И вот там, в башне элеватора, под обстрелом врага, когда сухари и вода, боеприпасы и силы людей были на исходе, Гурий, стараясь поддержать товарищей, читал им стихи своего любимого поэта В. Маяковского. Лишь через пять дней при поддержке частей 55 дивизии рота вышла из окружения. Прямо в здании освобождённого вокзала командующий черноморским флотом Л. А. Владимирский вручил Гурию Юркину орден Красного Знамени.