Когда я сомкнула уставшие веки, в правой руке появился зуд. Будучи сначала незаметным, он нарастал. И если сперва я могла его игнорировать, все быстрее отдавая жизнь холоду, то уже скоро я не смогла сдержаться и непослушными пальцами попыталась почесать плечо через блузку. Несколько волдырей из множества покрывших ожоги, стали лопаться, разрывая едва образовавшуюся тонкую новую кожу. Пальцы стало колоть множеством острых иголочек, но я продолжала чесать все сильнее зудевшее плечо.

Но вместе с болью пришли и воспоминания. В голове будто рассеялся туман, обнажив, кто я и как тут оказалась. Чья-то рука легла на мне на плечо, и я увидела, будто наяву стоявшего рядом со мной Хокена и то, как его глаза стали фиолетовыми. Воспаленная кожа с волдырями и струпьями стала слезать с меня, отваливаться клочьями, обнажая глубокую синеву. Такой привычный мне шестой палец отвалился и растворился, не успев коснуться снега. С мороком, так долго укрывавшим меня уходили усталость и боль. Холод беспокоил меня все меньше, к концу «превращения» исчезнув совсем.

Новая я деловито расправила плед и, усевшись удобнее, оборвала рукава у блузки и обрезала ножом штаны. Она сняла также жилетку и сложила ее в рюкзак. Потом она сняла ботинки и отставила в сторону, и, задышав, наконец, полной грудью, стала обдумывать свое положение, опустив ступни ног в снег, казавшийся ей теперь мягким и немного теплым. Все это время мой ум был будто поделен на две части. И, когда одна из них окончательно угасла, уступив другой, я почувствовала себя…иначе. Трудно описать, но я будто бы вышла на свободу после долгого заключения. «Почему я все еще жива?», - спрашивала я себя, не в состоянии найти ответ на вопрос. Тогда я решила зайти с другой стороны: «Что произошло после того, как я вошла в ту злополучную дверь?».

На это ответить было уже легче. Я дважды умерла и оба раза воскресла. При этом я никак не могла припомнить, чтобы мсье Сван рассказывал нам о таком способе перемещения между мирами или хотя бы упоминал вскользь. Вспомнив о наставнике, я достала карту, которая на этот раз не стала притворяться чистым листом. На ней был изображен лес, в котором я, по всей видимости, и находилась. Среди кривовато нарисованных деревьев была обозначена хижина лесника, недалеко за границей леса расположилось море и гавань, в которой обозначенная красной точкой и находилась нужная мне дверь. Результат меня удовлетворил, но прежде чем идти через лес, раскинувшийся, судя по карте на огромном пространстве, нужно было определиться с направлением.

Все деревья казались одинаковыми. Я вспомнила об определении сторон света по солнцу, но тут же усомнилась в этой идее, вспомнив три солнца в предыдущем мире. Когда я уже почти смирилась с тем, что мне придется вновь умереть для перехода в другой мир, в голову постучалась неплохая мысль: залезть на одно из деревьев и посмотреть с какой стороны море. Находясь внизу, было трудно определить высоту деревьев, смыкавшихся у меня над головой, поэтому я выбрала обладателя самого толстого ствола, рассудив, что растет оно дольше всех, значит должно быть и самым высоким. Лезть было неудобно, но, в конце концов, я взобралась практически на самую верхушку и то, что предстало моему взгляду, было поразительным.

Далеко во все стороны простиралось зеленое море, но с одной из сторон оно обрывалось, открывая вид на узкую морскую кромку. Запомнив направление, я спустилась и начала движение. Лес вокруг меня казался одинаковым, деревья походили друг на друга и, боясь заблудиться, я еще дважды влезала на верхушки. Окончательно убедившись в том, что я продолжаю двигаться в правильном направлении, я слезла с дерева в третий раз. Пройдя еще немного, я, к своей радости, наткнулась на хижину лесника, что лишний раз подтвердило правильность выбранного пути.

Называть плотный деревянный сруб хижиной язык больше не поворачивался. Над крышей вился дымок, а в единственном окне виднелся свет. Я решила, что тот, кто обитает в этом домике, сможет накормить меня и дать немного еды в дорогу, если, конечно, он окажется дружелюбно настроенным к чужакам. О противоположном исходе я старалась не думать, зная лишь то, что если меня убьют, я перемещусь в другой мир, а так или иначе это тоже было бы результатом.

Прежде чем стучать в дверь я решила заглянуть в окошко и посмотреть, сколько человек обитает внутри, и кто они. Позднее я благодарила себя за подобную предусмотрительность, ведь то, что я увидела внутри, повергло меня в полнейший ужас. На большом столе боком ко мне была растянута нагая девушка со спутанными светлыми волосами. Помимо нее в помещении находились еще двое мужчин, один сидел в уголке и натачивал топор, а второй, вооружившись тонким ножом, стал медленно и осторожно надрезать кожу у нее на ноге.

Я очень хотела думать, что незнакомец просто лекарь и совершает эти действия из необходимости. Но стоило только увидеть его перекошенное безумием лицо, чтобы прекратить себя обманывать. Когда девушка раскрыла рот в немом крике, я узнала в ней первую и едва сдержала свой испуганный вскрик. Я понимала, что одна с двумя крепкими мужчинами не справлюсь и, скорее всего, займу место голубоглазой девушки, когда они закончат начатое. Сердце металось в груди испуганной птичкой, но я хотела ей помочь.

В голове зарождался план. Я почти ползком обошла домик кругом и нашла дверь, которая открывалась наружу. Как можно тише, сдерживаясь, что не перейти на бег я устремилась в чащу. Отойдя недалеко, но так, что хижина скрылась из виду, я выбрала большую ветку и прыгнула на нее, повиснув. Я с силой раскачивалась на ней, пока она не сломалась с глухим треском. Надеясь, что в домике звук никто не услышал, я тихонько по своим следам вернулась обратно. Еще раз заглянув в окно, я убедилась, что мужчины продолжали заниматься своими делами и «участница №1» еще цела. Лишь несколько порезов прибавилось на ее светлой коже.