Иван отчаянно крутил руль, но понимал, что кроме как вниз у него не было другого выхода. До впереди стоящей машины осталось не более трех метров, когда он резко начал выворачивать руль влево...

Что такое металлическое ограждение для легковой машины? Непреодолимая стена. Для многотонного грузового КАМАЗа, груженного снарядами? Небольшая заминка. Со скрежетом ограждение прогнулось, спустя полсекунды порвалось...

Машина полетела вниз. Бревно на цепях зацепилось на мгновение за порванное ограждение, цепи натянулись и лопнули со звоном. И КАМАЗ, окрашенный в зеленый цвет, почти вертикально полетел вниз. Груз в кузове по инерции начал смещаться вперед...

Иван закрыл глаза перед землей, вцепился, что было сил в руль...

Белая вспышка...

Ментор.

– - Ты уже можешь снова открыть глаза. Не бойся. Ты снова мёртв. Да, и глаз у тебя нет.

Иван перевёл дыхание.

– - Это была симуляция?

– - Нет. Это не была ни симуляция, ни инсталляция. Это была твоя жизнь. Твой вариант жизни. Вы делаете выбор, и каждую секунду рождаются, появляются миллиарды параллельных реальностей, они пересекаются, расходятся, снова пересекаются, сливаются. Просчитать невозможно. Почти невозможно.

– - Так я же всё равно умер!

– - Ты сейчас умер. Мог попасть в другую часть. А в этой реальности, где ты был, всё идёт своим чередом. Тебя наградили Орденом "Мужества" посмертно. Через два года у того капитана, что ты спас, родится сын. Он назовет его в честь тебя. Тебя похоронят в Москве. Так как родни у тебя нет, то твой Орден передадут в школу. И будут про тебя всем рассказывать, какой ты был примерный ученик. И за могилой школьники будут ухаживать. И на уроках мужества про тебя будут зачитывать сочинения. А на похоронах были твои кредиторы, когда узнали как ты погиб, то принесли самый богатый венок с лентой "От друзей".

Помолчали. Иван переосмысливал пережитое.

– - Но я же всё равно умер.

– - Смерть смерти рознь. Или ты пьяный, убегая от долгов, бросился в шторм. Или пожертвовал собой, чтобы спасти других людей. Всё иное. Жертвенность во имя спасения других! Но тебе, пока, не понять.

– - Я понял. И что теперь?

– - Теперь? Новая реальность. Твой выбор. Новая жизнь, которую ты проживёшь, не помня обо мне. А потом снова вернёшься сюда. И так много миллионов раз подряд. До Страшного Суда...

Вариант 2

Красноярский край. Лесосибирск. Грузовой причал на Енисее.

– - Егорыч! Егорыч! Ты здесь?

– - Чо? Кого черти принесли?
– послышался голос из рулевой рубки судна типа "Ярославец".

На палубу вышел кряжистый, крепко сбитый мужик лет шестидесяти. Рукава тельняшки были закатаны по локоть, он вытирал руки грязной от смазки тряпкой.

– - А, это ты, Михалыч, чего хотел?
– спросил Егорович у мужика на берегу.

– - Да вот, пацан тебя ищет.

Михайлович кивнул на Ивана. Оба стояли на берегу рядом с деревянным трапом.

– - Ты кто?
– неприветлив Егорович.
– Чего надо?

– - От Комника Петра Кузьмича. Из Москвы.
– Иван задрал голову вверх, открытую ладонь "козырьком" к бровям, периодически отмахиваясь от насекомых.

– - От "Комка", значит.
– Егорович помолчал.
– Это про тебя он звонил. Как зовут-то?

– - Иван.

– - Поднимайся, - он махнул грязной тряпкой в сторону судна, сам достал папиросы.

Постучал мундштуком о пачку папирос, прикурил от спички коротким жестом, по привычке закрываясь от ветра, которого не было. Обгорелую спичку спрятал под донышко лотка коробка.

Иван поднимался по хлипкому трапу, который прогибался под его тяжестью. За спиной на одном плече висел тощий рюкзак. Пару раз его клонило в сторону.

Егорович молча, внимательно смотрел на поднимающегося Ивана, не предпринимая никаких движений, чтобы помочь ему.

Последние ступени Иван взбежал. Протянул руку.

– - Иван, - представился.

Егорович посмотрел на протянутую руку, щелчком отбросил окурок в реку, сплюнул следом. Посмотрел, как быстрое течение относит окурок и плевок.

– - Пошли, - Егорович, не пожав руки, развернулся и через нос судна, в обход рулевой рубки, повел в трюм.

За дверью в рубку по правому борту был спуск. Семь ступеней по металлическому трапу вниз. Потом направо. Слева дверь каюты. Егорович толкнул её. Один иллюминатор, под ним стол, по бокам два рундука. Одна постель заправлена армейским одеялом, полоски выровнены, подушка взбита, углы расправлены. Вторая - обычный дерматин.