Юбилейный год мы с Арбатовым завершали в Чехословакии. Отдыхали с женами в Высоких Татрах. Снег. Лыжи. Сауна в лесу. Благодать…

Но Прага уже бурлила.

1968 год – год нашего вторжения в Чехословакию, предопределившего в конечном счете крах мирового социализма.

Оглядываясь на прожитую жизнь, я выделяю два события как трагедию, как разрушение каких-то глубинных оснований моего бытия в качестве политического существа, мыслящей социальной единицы. Первое: насильственное уничтожение ростков «социализма с человеческим лицом». Тогда, тридцать с лишним лет назад, я еще не понимал истинных масштабов трагедии, не понимал, что вошедшие в Прагу советские танки обозначили провал грандиозного эксперимента по коренному преобразованию социального устройства мира. Но понимал, что мы опозорили себя и социализм. И второе: развал Советского Союза, искусственно вызванное безответственными лицами разрушение могучей державы. К вопросу о роли личностей в истории. В обоих случаях решения, изменившие ход истории, принимались узкой группой людей, большинство из которых без всякого сомнения может быть отнесено к посредственностям.

В декабре 1968 года Арбатовы и моя Лена Петровна вернулись в Москву, а я с разрешения К.В. Русакова (он возглавил отдел после Андропова) остался в Праге. Чтобы было лучше видно происходящее. А происходил знаменитый пленум ЦК КПЧ, где началось восстание против А. Новотного – первого секретаря ЦК. Местом наблюдения я выбрал партийную гостиницу «Прага», где жили многие участники пленума. Поэтому каждый вечер у меня была свежая информация. Разговаривал с одним из руководителей восстания Александром Дубчеком. Он просил передать в Москву, чтобы там не беспокоились.

Но основания для беспокойства были. Критиковали не просто Новотного. Или – «отдельные недостатки». Критиковали существующую систему партийного руководства. За антидемократизм. За бюрократизацию. За гнетущий догматизм. За непонимание главных тенденций мирового развития. Во главе партии, говорил, например, известный экономист Ота Шик, должны стоять товарищи, «отвечающие новым условиям ее деятельности, товарищи, способные сплотить вокруг себя наиболее передовых, наиболее эрудированных руководителей и помощников, способных вовремя определить, что является решающим в обществе, какие существенные противоречия нарастают и какими средствами их лучше всего разрешить». Новотный, само собой, к таким «товарищам» не относился.

В какой-то день я пошел в посольство и предложил сообщить в Москву, что политическая карьера Новотного кончилась и надо ориентироваться на его замену. Посольство со мной не согласилось. Но в Праге и без меня было много информаторов. Москва встревожилась. В Прагу тайно прибыл Брежнев. Встречался с членами президиума ЦК КПЧ. Пытался понять, что они хотят. Пытался предостеречь от поспешных и слишком «демократических» решений. Но, как я позже убедился, не понял и не преуспел.

Вернувшись в Москву, я написал записку «К урокам чехословацких событий», поставил на ней гриф «Сов. секретно» и 18 января вручил Александрову.

С Александровым, вернее, под командой Александрова мне пришлось работать много. Он пришел в политику из филологии, был специалистом по исландскому языку. Но еще накануне войны начал работать в Стокгольме под началом А.М. Коллонтай. Потом – хорошая школа МИДа. С 1961 года – помощник Брежнева по внешнеполитическим вопросам. Живой, гибкий ум. Знание нескольких языков. Приличная общекультурная эрудиция. Умение спорить с шефом, отстаивать свои позиции. Все это было. А еще были нервный, вибрирующий характер, суетливость, способность взрываться по пустякам, обидчивость. Возможно, некоторая закомплексованность вызывалась чрезвычайной субтильностью фигуры. Не случайно его звали «воробей». Или – «тире», просто «тире». Потому что Александров-Агентов. Он не был догматиком. Но шатания его мысли имели гораздо меньшую амплитуду, чем, скажем, у меня или у Арбатова. И в протокольно-политесных делах он был более строг. Иногда возникали конфликты. Раза два он переставал здороваться со мной. Потом отходил. После Брежнева оставался помощником у Андропова, Черненко и Горбачева. Перебор, по-моему… Итак, «Сов. секретно».

Последние события в Чехословакии ставят перед нами ряд проблем общего значения. Некоторые из них перечислены ниже.

1. Об информации. Очевидно, что соответствующие органы и, прежде всего, посольство СССР в Праге, располагая значительным количеством фактов, все же не смогли правильно оценить ситуацию и, соответственно, не смогли правильно ориентировать ЦК КПСС. Причина, по-видимому, в том, что поступающая информация обрабатывалась с предвзятой точки зрения. Не исключено, что этой же болезнью страдают и другие совпосольства, в результате чего ЦК КПСС вновь может оказаться перед неожиданным развитием событий.

Представляется целесообразным внимательно проанализировать материалы, поступившие в ЦК КПСС с октября по декабрь 1967 года в связи с положением в КПЧ и ЧССР, сопоставить оценки и предложения с действительным ходом событий. По материалам такого анализа следовало бы провести в ЦК КПСС совещание наших послов в социалистических странах и остро, по-партийному поставить вопрос об объективности информации.

2. О положении в руководстве братских стран и партий. Кризис в руководстве КПЧ заставляет более внимательно, чем прежде, изучить положение дел в руководстве других стран и партий. Имеющиеся данные заставляют предположить, что аналогичные процессы назревают в Монголии и Болгарии; сложная борьба ведется вокруг тт. Гомулки и Тито; есть свои сложности в Берлине и Будапеште. В настоящее время соответствующая информация (насколько мне известно) никем и нигде специально не обобщается. ЦК КПСС недостаточно осведомлен о расстановке сил в руководстве братских стран и партий, политических позициях того или иного лидера (второго и третьего эшелонов) и т. п. Все это существенно ограничивает наши маневренные возможности, вынуждает активно поддерживать уже политически отжившие фигуры, что, соответственно, вызывает рост неблагоприятных для нас настроений в братских партиях и странах.

Представляется целесообразным поручить специально созданной группе обобщить весь имеющийся материал по затронутому вопросу и выводы доложить руководству ЦК КПСС.

3. О внутреннем положении в братских странах. Отношения внутри руководства КПЧ, приведшие в конце концов к открытому конфликту, в немалой степени связаны с личными симпатиями и антипатиями и, возможно, с карьеристскими настроениями отдельных товарищей. Вместе с тем нельзя не видеть, что борьба внутри руководства (и это относится не только к Чехословакии) отражает, – хотя и не всегда прямолинейно, непосредственно, – борьбу различных тенденций и сил внутри социалистического общества. В каждой братской стране есть, разумеется, своя специфика, но, если отвлечься от частностей, то довольно отчетливо вырисовывается общая для многих стран проблема: общество, партия, люди переросли (или перерастают) существующий уровень руководства, его компетентность, существующие формы организации общественной жизни. С постепенным осознанием этого противоречия и опасностей, которые могут явиться следствием его углубления, связаны экономические реформы, интенсивное обсуждение роли партии и характера партийного руководства, новые моменты в государственном строительстве и т. д. Благотворность этих мероприятий (оставляя в стороне крайности югославского варианта) несомненна. Однако они проводятся не всегда вовремя и не всегда последовательно. Отсюда – широкое распространение настроений неудовлетворенности, недовольства – настроений, которые накладывают отпечаток и на положение внутри руководства.