В основе своей такие настроения вызваны законным и естественным стремлением к дальнейшему совершенствованию социалистических общественных отношений – и в экономике, и в политике, и в духовной сфере. Но поскольку, во-первых, это стремление встречает заметное сопротивление со стороны консервативных сил в партии и государстве и поскольку, во-вторых, на позиции и поведении определенных кругов общества сказывается сильное воздействие со стороны антисоциалистических сил (в основ ном из-за рубежа, но не только), постольку указанные настроения могут приобретать нежелательные, опасные для дела социализма формы. Задача, следовательно, состоит в том, чтобы разобраться в чрезвычайно сложной, противоречивой, запутанной картине общественной жизни братских стран, отделить здоровые, перспективные процессы от наносных, искажающих их явлений, понять, какие социальные группы (и какие лидеры) представляют те или иные тенденции. Если не сделать этого, то мы рискуем поддержать не те силы и тенденции, которым принадлежит будущее.

Представляется целесообразным поручить соответствующим организациям подготовить для ЦК КПСС информационные материалы по следующим направлениям:

– ход экономических реформ – с акцентом на встретившиеся трудности, на борьбу мнений вокруг предполагаемых или осуществляемых мероприятий;

– роль партии в современном социалистическом обществе – с акцентом на разные подходы в разных странах (Югославии, Румынии, Чехословакии) и с выделением общих, главных тенденций;

– совершенствование социалистической демократии – с акцентом на реформы избирательного права, повышение роли органов государственной власти.

При анализе указанных проблем следует обратить особое внимание на отношение к ним в разных слоях общества, на характер и уровень дискуссий в общеполитической и научной печати, на позиции руководящих деятелей соответствующих стран и партий.

4. Об авторитете КПСС и СССР. События в Чехословакии отрицательно сказались на авторитете нашей страны и партии. Это связано с тем, что в глазах широкой общественности, в глазах большинства коммунистов Советский Союз рассматривается (и, видимо, не без оснований) как сила, препятствующая обновлению руководства. Аналогичные ситуации могут возникать и в других странах. Но дело не только в отношении к руководству. Как известно, советская печать фактически ничего не пишет о тех преобразованиях, которые в той или иной степени осуществляются в социалистических государствах и которые воспринимаются там как прогрессивные. Этот факт рассматривается как молчаливое неодобрение происходящего и, следовательно, как поддержка тех сил и людей, которые тормозят начавшееся движение к более зрелым формам социалистического общества.

Все это еще и еще раз требует тщательно разобраться в обстановке, определить и отчетливо выявить свое принципиальное отношение к действительно прогрессивным и назревшим преобразованиям. Это один из реальных путей повышения авторитета КПСС и СССР и усиления нашего влияния на процессы, происходящие в мировой системе социализма.

Таковы, на мой взгляд, главные и основные уроки, которые можно было бы извлечь из недавних событий в Чехословакии…»

Тогда мало кто догадывался, что события еще впереди.

В светлую паузу мне удалось защитить кандидатскую диссертацию. Во время обеденного перерыва.

Защита происходила на заседании ученого совета по закрытой тематике Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Председательствовал академик А.М. Румянцев.

Тема диссертации: «Коммунисты и социал-демократы. Некоторые проблемы идейно-политической борьбы в современном рабочем движении». Я произнес небольшую речь. Содержательно выступили оппоненты А.П. Бутенко и А.С. Черняев. Диссертанта поддержали Ф.М. Бурлацкий, Ю.А. Красин, Т.Т. Тимофеев. Проголосовали: 15 – за, 0 – против. Банкет состоялся в армянском ресторане «Арарат». Помню редкий в Москве портулак. Текст главного тоста завершался так: «Большинство сидящих здесь товарищей знакомы с товарищем Бовиным, но не знакомы с его работой. Это не важно. Подводя итог выступлениям, академик Румянцев сказал: «Сам я работу не читал, но говорят, что она хорошая». В этом году труд товарища Бовина должен быть опубликован. Тем самым впереди нас ждут новые встречи. И будет правильно поднять бокал за творца этих встреч товарища Бовина».

Труд, к сожалению, не был опубликован. Он был написан с позиций приближавшегося еврокоммунизма. А советские танки в Праге сделали эти позиции неприемлемыми для наших издательств.

Начиналась Пражская весна. Развитие событий приобретало лавинообразный характер. В Чехословакии возникали десятки, сотни политических клубов, союзов, движений. Но это не было броуновское движение. Сквозь кажущийся хаос пробивался вектор демократии, свободы. Отмена цензуры развязала языки. Влтава не Ганг, священные коровы отсутствовали. Критике подвергалось все, включая Советский Союз, Варшавский договор, СЭВ. И критике серьезной, почти академической, и гротескной, карнавальной.

В качестве свидетельства наступления контрреволюции мне привезли меню из какой-то придорожной чешской корчмы. Там значилось:

– печень Яноша Кадара,

– ребрышки Леонида Брежнева,

– мозги Вальтера Ульбрихта,

– язык Владислава Гомулки и, кажется,

– яйца Тодора Живкова.

Обидно, конечно…

Пражский праздник, фестиваль свободы напугал не только Москву. Встревожилось партийное руководство в Берлине и Варшаве, в Софии и даже в Будапеште. Состоялось несколько встреч «пятерки». Приглашали Дубчека и воспитывали. Дубчек, как правило, каялся и доказывал, что он – за социализм, за Советский Союз и даже за ГДР.

Встреча в Дрездене (23 марта) запомнилась таким эпизодом. После того как все расселись, Брежнев предложил «техническому персоналу» покинуть зал. У нас это касалось меня и заместителя министра иностранных дел А.Г. Ковалева. Мы вышли. Но я при этом автоматически положил в карман аппарат для прослушивания синхронного перевода. Пошел осматривать ратушу (в ней мы заседали). Для интереса включил аппарат. Батюшки святы – все слышно. Уселся где-то, даже записывать стал. Потом бдительность заела. Отправился на улицу. Хуже, но слышно. Вернулся, сказал кому-то из профессионально бдящих. Тот махнул рукой: не прерывать же заседание…