Передай привет Дылде

Аннотация

Обычно в письме было три слова: "Передай привет Дылде". Жертвы получали его за несколько дней до исчезновения - в конверте без почтового штемпеля и обратного адреса. Но нередко в конверте оказывалось объяснение Дылде в любви или воспоминание о давней прогулке. Репортёры назвали преступника "маньяком с приветом". Всего известно пятьдесят два бумажных и четыре электронных послания. На электронную почту их получили люди-перекати-поле - из тех непосед, что просыпаются в Варшаве, а засыпают в Киото. Некоторые журналисты считали: были устные "приветы". Другие (в том числе я) в этом сомневались. Много лет репортёры, блоггеры и просто досужие сплетники записывали в его жертвы всех пропавших без вести. Маньяка с приветом считали русским: послания на английском, французском, испанском были коротки и заурядны. В пяти письмах на китайском - один и тот же иероглиф "тоскую". В единственном на арабском - "я разлюблю тебя, когда слепой художник нарисует звук лепестка розы, падающего на хрустальный пол несуществующего замка". Он вывел это арабской вязью с двумя явными ошибками. И лишь на русском его мысли текли на бумагу свободно и образно. Криминалисты скрупулёзно изучали каждую букву, каждую запятую, каждый пробел его посланий, но преступник оставался непойманным в течение двадцати с лишним лет: самое старое письмо, известное полиции, датировано январём 2018 года, последнее - декабрём 2039-го. Но страшная загадка, заставлявшая сердца обывателей быстрее стучать о рёбра, а души уходить в пятки, таилась не в письмах и неуловимости преступника. Полицейские семнадцати разных стран не нашли ни одного тела жертвы! Люди бесследно исчезали из домов, офисов, ресторанов и просто оживлённых улиц. Маньяку было всё равно, откуда и кого похищать - ничего общего между исчезнувшими так и не удалось установить. Восемь раз полиция сообщала о его аресте. И всегда попадала впросак, теряла лицо и садилась в лужу. "In the soup", как говорят англичане. "Faire un pas de clerc", как выражаются французы. Но на этот раз я был уверен: преступника, наконец, поймали. И стал собираться в дорогу: я хотел услышать историю из первых уст. 1 Аня водрузила на голову "мигалку" - собрала волосы в пучок, закрепив сооружение заколкой. В школе её дразнили "дылдой", но она не обижалась. Ей нравилось быть высокой, стоять впереди мальчишек первой в шеренге. Потом мальчишки догнали Аню, вытянувшись в старших классах, но у неё осталось секретное оружие - каблуки и пучок волос на голове. На четвёртом десятке лет она начала полнеть, приобретая вид не только рослый, но и внушительный. Денис поморщился, ожидая скандала. - Ёлку купил? - спросила жена. - Не по пути было, - Денис снял ботинки и аккуратно завязал на них шнурки, прежде чем поставить на место. Он знал, что раздражает своим педантизмом жену, но и она знала: муж терпеть не может "мигалки" на голове. - Конечно, не по пути! - съязвила Аня. - Это же такой труд! Настоящий подвиг - Геракл от зависти удавится. - Не стой надо мной, свет заслоняешь. Перепалка вышла унылой: снулые слова не высекали искры, чиркая друг о друга - и супруги, замолчав, разошлись по разным углам. Сообщение пришло в четыре утра - пустое смс с неопределенного номера, второе за последний месяц. Денис отыскал на ощупь очки и, закинув дужки за уши, сел на кровати. Бросил взгляд на жену - Аня спала, завернувшись в отдельное одеяло - и пошлёпал босыми ногами на кухню. На ходу включил чайник и неуклюже сложился на стул. В былые времена Дылда дразнила его "Железным дровосеком" за сходство с рисунком из книжки. Длинный и худой, он действительно напоминал Дровосека, но на ехидный вопрос "выходят ли девочки замуж за рисунки из детских книжек", жена лишь игриво показывала язык. Всё это осталось в прошлом. Слишком многое он теперь не мог объяснить: ни шальные деньги, ни внезапные "командировки". Белая Луна не умещалась за окном и заливала двор бледным болезненным светом. Допив чай, Денис оделся и, подхватив заранее собранный чемоданчик, отправился прогревать машину. В салоне, свисая на тонкой верёвочке, раскачивался фонарик в виде женской фигурки, примеряющей стеклянную шляпку. Шляпку украшали мелкие иероглифы, отчего свет фонарика приобретал неожиданный и таинственный вид. Открепив "подставку" под туфельками фигурки, Денис вставил её в телефон вместо симки - и экран тотчас ожил новым заказом. Лететь предлагалось недалеко - в Краснодар, электронные билеты туда и обратно прилагались отдельным файлом. Ещё одним файлом пришло фото мужчины лет пятидесяти с нездоровым лицом и бородавкой на шее. В Краснодаре зима почти не чувствовалась. По деревьям Чистяковки бегали разжиревшие за лето белки да ленивые голуби, сидя на проводах, караулили доброхотов с халявным хлебом. Несмотря на выходной, парк казался полупустым. Лишь в глубине его - там, где расположился в несколько рядов книжный рынок - шумел и толкался локтями досужий воскресный люд. Раскладные столики, пластмассовые ящики, цветастые покрывала и клеёнки, расстеленные на земле - классический книжный развал, самый популярный в столице казачьего края. Человека с фотоснимка Денис выхватил глазами сразу: в зелёном берете и оранжевом свитере он стоял за складным столиком с томиками фантастики. Книжки были старыми, потускневшими от времени и читательских рук, собранные по объявлениям вроде "отдам бесплатно" или прихваченные в буккроссингах. Всё складывалось как нельзя лучше: люди шли мимо, скользя взглядами по обложкам, не останавливаясь и не глядя на продавца. А сам он расположился просто идеально: спиной к густому подлеску, за ветками которого легко укрыться от посторонних глаз. Если настроить канал на полную мощность - человек исчезает почти мгновенно. Свет фонаря при этом похож на только что выпавший снег - белый и холодный, Можно даже уловить момент, как после исчезновения объекта тают "снежинки-иероглифы". В людном месте иначе нельзя: стоит уменьшить мощность канала, сместить свет фонарика в тёплые лимонные тона, и процесс станет видимым. На минимуме человек может исчезать целый час, постепенно становясь всё более и более прозрачным. Он даже может разговаривать с тобой, рассказывая о своих ощущениях. Всё шло хорошо ровно до того момента, как произошёл захват объекта. Едва на оранжевом свитере закружились иероглифы, почти невидимые на ярком солнце, как мощность канала резко упала. - И этот мусор кому-то интересен? Как назло, именно в этот момент возле исчезающего продавца остановился прохожий - из тех зевак, что любят подолгу рассматривать книги, но никогда их не покупают. В круглых очках и кургузой курточке, не закрывавшей даже ремня на брюках, он был похож на школьника-переростка с картинок о счастливом советском детстве - не хватало только кожаного портфеля под мышкой. - Не всё же серьёзные книги читать, - охотно отозвался продавец. - Людям чудес хочется, а где их взять? В реале-то чудес не бывает. Сквозь его берет в это время можно было видеть небо, а ноги и вовсе исчезли - продавец висел в воздухе, сам того не замечая. - Нечего и писать о том, чего не бывает! - заявил переросток, продолжая разглядывать пышнотелую девицу с бластером на обложке. Денис раздраженно потряс фонарь - и о, чудо неведомой технологии! - канал заработал на полную мощность. Когда прохожий поднял через пару секунд голову - человек в оранжевом свитере и зелёном берете уже навсегда исчез из Чистяковского парка. На мгновение прохожему показалось, что он видит перед собой снежники, но видение тут же исчезло. Переросток покрутил головой по сторонам, а затем неожиданно схватил со стола книгу с девицей на обложке и засунул под куцую курчонку. Звука пришедшей смски в суете аэропорта не было слышно. Уже на борту, отключая телефон по просьбе стюардессы, Денис заметил значок пришедшего сообщения. Оно опять было пустым. - Какого чёрта?! - выругался он. Два вызова в месяц было много, но два практически подряд, за одни сутки! Денис вдруг вспомнил: жена просила оставить машину - ей нужно было съездить в больницу на обследование. А он вместо этого бросил автомобиль на стоянке в аэропорту. - Филин сдутый, - расстроено пробормотал он. Промозглый питерский ветер показался ему особенно мерзким. Такие ветра гуляют у подножия горних небес, заставляя оставлять всё земное земле. Похоже, один из них ускользнул и поселился на изрезанных морем берегах Финского залива. За несколько минут хода до автостоянки он выдул из Дениса и мысли, и чувства - осталось лишь желание побыстрее добраться до тепла. Но стоило завести машину и немного отогреться, как земное вернулось: сердце испуганно замерло в предчувствии чего-то необратимого и напиталось неприятной тоскливой мутью. Преодолевая внутреннее сопротивление, Денис вставил информационный блок из фонарика в телефон и посмотрел на вспыхнувший экран. С фотографии на него смотрела жена. Понадобилась целая вечность, странным образом уместившаяся в минуту, чтобы осознать это... 2 Маньяка с приветом задержали в самом нищем и захудалом углу мира - в Сомали. Десяток непризнанных государств, ведущих бесконечную и бессмысленную войну, превратили страну в наиболее опасное место планеты. Разбойники, пираты, нищета, суеверия, колдуны, голод, болезни - если есть земное отражение ада, то находится оно в Сомали. Но хотя смерть и её эмиссары в человеческом облике свободно бродят по землям Африканского рога, гражданская власть там всё равно существует. В сети даже появился ролик с задержанием маньяка: высокий нескладный человек с длинными седыми волосами в окружении пяти чернокожих полицейских. Его вели по разбитой улице с вывороченными камнями и горами мусора, сваленного у стен жилых домов. Ролик был коротким - две минуты пятнадцать секунд. Один раз маньяк повернул голову и посмотрел прямо в камеру. 3 Когда Аня проснулась, муж сидел на кухне - тихий и задумчивый. Рядом стояла бутылка вина, но отпито было совсем немного. - Нам надо поговорить, - слегка охрипшим голосом сказал он. Дылда промолчала. - Присядь, пожалуйста. - Не о чем нам разговаривать, - отрезала она, доставая из холодильника кастрюлю со вчерашним бульоном. - Тебе нужно уехать из города - срочно, сегодня. - Ты спятил? Сегодня Новый год! - Я не спятил, - Денис отвёл взгляд. - Я... задолжал крупную сумму. Два миллиона проиграл. В карты. Некоторое время Дылда смотрела на мужа, держа кастрюлю в руках перед собой - словно забыла о ней от неожиданной новости. Затем как-то обреченно поставила суп на плиту и прикрыла глаза рукой. - Господи, - пробормотала она, - чувствовала же я... Но почти сразу выпрямилась и спросила тоном, в котором уже был ответ: - Ты собираешься всю жизнь прятаться? Я никуда не еду. Ты должен пойти к адвокату и проконсультироваться, насколько законна эта карточная игра. А если дойдёт до угроз - заявить в полицию. И никаких возражений слушать не пожелала. Лишь уходя, сказала нормальным голосом, успевшим позабыться в череде бесконечных ссор: - Поешь. Голодным ничего не придумаешь. Дылда работала в мебельном цехе небольшой фирмы - руководила сборщиками, которые время от времени с удовольствием прикладывались к бутылке. Производственное помещение арендовали на окраине, и Ане приходилось целый день мотаться из цеха в офис, из офиса - к заказчику, от заказчика - к поставщикам, от поставщиков - обратно в цех. Без машины - никак, но служебная легковушка сломалась несколько дней назад, а свой кроссовер Денис давал жене неохотно. Особенно обидно было за вчерашний день, когда ей нужно было съездить на обследование в больницу. Сегодня она просто взяла ключи с книжной полки и ушла, не спрашивая разрешения. Утренний разговор выбил Дылду из колеи: она чувствовала фальшь в словах мужа и не поверила ему. Но не могла придумать причину, по которой Денис выдумал карточный долг. Однако вскоре он позвонил и осведомился, всё ли в порядке и долго ли она будет на работе - 31 декабря всё-таки. Ближе к полудню, когда Аня уже отпустила работников, на машине сработала сигнализация. Дылда посмотрела сквозь окно, украшенное бумажными снежинками и разноцветной мишурой, во двор: кроссовер стоял в двадцати шагах от ворот цеха. Показалось, что позади машины качнулась ветка, и Аня стремительно выбежала на улицу. Ей навстречу шагнула фигура в крутке с накинутым капюшоном, вскинула руку с баллончиком и в лицо Ани, по-змеиному шипя, ударила пахучая аэрозольная струя. - Что за...- произнесла Дылда и потеряла сознание. Сознание вернулось вместе с головной болью. Прийдя в себя, Аня не сразу сообразила, где находится и что происходит. Потом вспомнилась "сигналка", фигура в капюшоне, баллончик с усыпляющим газом... Пленницу везли с завязанными глазами на заднем сиденье машины и, судя по тряске, дорога не была асфальтирована. Она попробовала пошевелиться, но лишь неуклюже заерзала - ремни не давали свободы. Казалось, прошла половина дня - хотя на самом деле чуть больше часа - когда автомобиль, затормозил и остановился. Видимо, водитель был один: он заглушил двигатель, открыл дверь и выбрался из машины. Дылда отчаянно заерзала, пытаясь сорвать с головы закрывавшую глаза повязку. Вернулся водитель через несколько минут. Открыл дверь, отстегнул ремни безопасности, развязал руки и едва увернулся от пинка по коленной чашечке. Аня стремительно выбралась из машины, на ходу срывая повязку. Развернулась к похитителю и застыла на месте: перед ней стоял Денис. Вечностью позже, когда закат уплыл за равнодушные к людским делам сосны, супруги сидели в деревенском доме. Затерянный на топографических планах, спрятавшийся в сосновом бору дом тонул в разросшемся подлеске и сугробах. Денис растопил печь и готовил ужин: резал хлеб и огурцы да варил магазинные пельмени в отмытой от грязи кастрюльке. Под его глазом наливался тёмными соками фингал: оправившись от изумления, Аня первым делом съездила по физиономии мужа. - Заранее готовился, - неприязненно сказала Дылда, наблюдая за приготовлением ужина. - Утром всё равно уйду. Пешком пойду, если ключи не отдашь. Денис пожал плечами: - До ближайшей деревни - пятьдесят километров. Дорогу для рыбаков чистят - тут рядом есть, но под Новый год они сюда не поедут. - А ты не пугай! Куда ты меня завёз? Денис отставил кастрюльку в сторону и пододвинул на раскалённый круг чайник, украшенный разноцветными птицами. Птицы выцвели от времени, потемнели, а местами и вовсе отшелушились до металлической основы. Большой синий петух смотрел ржавым глазом прямо на Аню. - Название деревушки тебе ничего не скажет, - спокойно ответил муж. - Последний житель её исчез и уже никогда не вернётся. Впрочем, и деревни давно нет, только кладбище осталось... - Брешешь ты насчёт бандитов, - Дылда пытливо посмотрела на мужа. - Если это попытка исправить отношения, Динька, давай лучше сразу вернёмся. Из ржавого глаза петуха тонкой струйкой заклубился пар. - Брешу, - легко согласился похититель, заваривая чай. - Давай сначала поедим, а все беседы потом. У нас сегодня будет самый фантастический Новый год. И, возможно, самый печальный. Сумерки выползали из-под кустов, из-под деревьев, из-под крестов и оградок заброшенного кладбища и крались по снегу к человеческому жилью, не оставляя следов. Но над ними висело чистое небо, темнеющее благородно и с достоинством. И в этой благородной небесной тьме медленно разгорались серебряные и золотые звёзды. Серебряные - совсем маленькие, далекие, пульсирующие. Золотые - ближние, яркие. - Я похищаю людей, - буднично сообщил Денис. - И что же ты с ними делаешь? - недоверчиво спросила жена. - Переправляю на другую планету. Земля занесена в Красную книгу, и тех, кто представляет для неё опасность, инопланетяне вынуждены... - Денис слегка запнулся, подыскивая правильное слово, - изымать. Аня закрыла глаза и мысленно сосчитала до десяти. Ей вдруг стало жалко и обидно видеть человека, которого она всё ещё любила, в таком бредовом состоянии. - В Красную книгу... - пробормотала она. - Конечно, они не называют это книгой, я просто использовал подходящий образ. С их точки зрения, мы - уникальны, потому что сочетаем разум и животное начало. Сами они никогда животными не были. - И скольких ты уже похитил? - стараясь не выдать себя дрогнувшим голосом, поинтересовалась Дылда. - Семнадцать человек. Понимаю, в это трудно поверить... - Как это происходит? Денис достал из кармана фонарик с иероглифами. - Это инопланетная технология. Если включить его и направить на человека, тот исчезает. Перемещается в заданную точку Вселенной. - Диня, - мягко проговорила Дылда. - Я его включала, но никто никуда не переместился. - Без специальной программы, что рассчитывается на корабле индивидуально для каждого объекта - это просто фонарь. - Меня инопланетяне тоже хотят забрать? Денис кивнул. - Но, по твоим словам, - с явным ехидством в голосе продолжила она, - похищают всяких чудовищ. Я что, по-твоему, Гитлер или Чингис-хан? Может, ключ от ядерного чемоданчика у меня в косметичке хранится? Вместо ответа муж посмотрел куда-то вверх. - По-моему, уже достаточно темно, - сказал он. - Пошли! На улице он воткнуло фонарик в снег и, подвигав кнопкой по пазам, словно рычагом коробки передач, включил. Над домом вспыхнул невероятно яркий, словно от мощного армейского прожектора, свет. Свет уходил высоко в небо, образуя столб, в котором призывно кружились иероглифы, став большими и объёмными. - Инопланетяне понимают нас плохо, - принялся объяснять завороженной невиданным зрелищем жене Денис. - Мы, как необычная диковина, представляем для них чисто научный интерес. Где-то там, за тысячи световых лет, их учёные проели плешь их бюрократам и те внесли нас в охранные списки. У них лишь две цели: наблюдать за жизнью нашего вида и уберегать его от вымирания. Со временем они нашли простой, но эффективный способ: заблаговременно перемещать с Земли людей, которые могут запустить процесс пандемии. Продолжая завороженно смотреть на кружащийся световой столб, Дылда спросила почти шепотом: - Куда перемещать? - Не знаю... Где-то есть планета земного типа, своего рода карантин. - А как они узнают, кого следует переместить? - Их компьютеры способны обрабатывать такие объёмы информации, которые нам и не снились. Ты прошла обследование и в тот же день твои данные, как и миллиарды иных, были получены на корабле и проанализированы. Удивительно другое! Как они определяют самый опасный источник болезни где-нибудь в Африке, где никто никаких обследований не проходит? Пока в небе не появилась стремительно движущаяся точка Дылда не могла себя заставить поверить Денису. Точка превратилась в пятно, пятно обрело форму объёмного куба с девятью гранями, и тот пришвартовался в небе у круга с иероглифами. Аня сама не заметила, как встала и взяла за руку мужа. Через мгновение они потеряли вес и поплыли вверх по лучу. Это было и странно, и страшно, и восхитительно. Затем была камера шлюза, сменившаяся помещением с высокими пятиметровыми потолками. Денис и Аня не двигались с места - это пространство вокруг них крутилось и переворачивалось, поднималось и опускалось, словно они попали в центр кубика Рубика. Лязг при этом стоял такой, что у Ани заложило уши. А потом их разделили. Как это произошло, Денис не заметил: только что они с женой стояли рядом, и вдруг из пола выехала прозрачная стена, и он оказался в одной комнате, а жена - в другой. Последнее, что запомнилось Денису - испуганное лицо Ани, бросившейся к нему. Сам он не успел сделать и шага: разделяющая их стена уже поехала в сторону, унося соседнюю комнату в другую часть корабля. Почувствовав присутствие инопланетянина за спиной, Денис резко развернулся и нервно выкрикнул: - Я хочу быть вместе с женой! Голос у хозяина корабля был неживой, механический: за него говорила компьютерная программа: - Не стоит переживать, человек. На иной планете вирус умрёт, а твоя женщина проживёт долгую и здоровую жизнь. - Но не счастливую... - Счастье - это животное удовольствие, перенесенное в духовную сферу. Вы, земляне, преувеличиваете его значение. Инопланетянина звали Оболо. Он возлежал в кресле, отдаленно напоминавшем гнездо. Денису вспомнилась давняя сентенция, сказанная им: "Разуму присуща форма яйца". Это было очень необычное существо: в состоянии отдыха или раздумий толстый слой кожи скрывал органы дыхания, слуха и зрения. Конечности подворачивались и тоже исчезали под кожей. В прошлый раз Денис видел целый отсек с отдыхающими обитателями "летающей тарелки": на полу вповалку лежали белые, желтые, фиолетовые, оранжевые, зелёные, лимонные "яйца". - Я хочу быть вместе с женой! - Перенос биологического объекта на такое расстояние - огромная трата ресурсов. Мы не являемся приоритетным направлением в исследовании космоса и не можем позволить себе лишнего. Землянин хмуро посмотрел на брата по разуму и достал пистолет. - Я настаиваю, - хрипло сказал он. Пол под ногами Дениса с громким скрежетом поехал в сторону: помещение трансформировалось, двигаясь в двух плоскостях сразу. Землянин перескочил с одной плоскости на другую, пробежал по движущейся стене десяток шагов и бросился к уплывающему от него гнезду. Яйцо проявило себя неожиданно: оно резко взлетело вверх, перевернулось и уцепилось выскочившими из-под кожи конечностями за штангу под потолком. Землянин поднял пистолет и выстрелил. Он целился в сторону, но пуля, срикошетив, пролетела в сантиметре от разумного яйца. - Животное! - панически выкрикнул инопланетянин, быстро-быстро перебирая тонкими ручками по штанге. В тот же миг одна из стен поднялась вверх, совместив помещение с пылесборной камерой. Потоком воздуха Дениса сбило с ног и потащило по полу. Через мгновение его, словно тряпичную куклу, вышвырнуло в другой отсек. - Дайте хоть проститься, сволочи! - заорал Денис, но ему никто не ответил. 4 ...Всё, что я читал о Сомали, оказалось правдой: белый человек мог передвигаться по стране лишь под охраной автоматчиков. Под верблюжьими шкурами акара (так называют местные жилища) таилась бедность и опасность, словно они были хищными холмами, поджидавшими доверчивого путника. Иногда нам попадались дома местных богачей - большие хижины с соломенной крышей. При виде машин чёрные козы бросались врассыпную, верблюды лениво поворачивали голову, а люди настороженно провожали взглядом, держа наготове автоматы. Наконец, мы прибыли в Кисмайо - столицу сомалийских пиратов, шумную и крикливую как громкоголосая негритянка на африканском базаре. Огороженная колючей проволокой тюрьма представляла из себя беспорядочную кучу строений, напоминавших клетки - в них сидели местные преступники. В основном, это были пленники из конкурирующих бандитских отрядов, бродяги и должники. Группа африканцев в армейском камуфляже - местная охрана - обжаривала на костре козлёнка. Встречать меня вышел их начальник: рубашка едва сходилась на его объёмном животе, а руки были влажными и липкими от жира. Скорее всего, он только что сам разделывал свой будущий обед, вокруг которого облизывала слюнки охрана. Цветисто приветствовав его на английском, я вручил конверт с десятью сотенными купюрами. Заглянув, он одобрительно кивнул, похлопал меня жирной пятернёй по плечу и что-то отрывисто скомандовал на местном наречии. Тысяча евро - огромные деньги в Сомали! Для разговора нам выделили отдельно стоящую акара. Нам никто не мешал - таково было непременное условие сделки. Гораздо больше усилий понадобилось, чтобы уговорить заключённого поведать свою историю. Но еда - большая роскошь в Сомали даже в обычном доме, а в тюрьме - тем более. И пока мой собеседник жадно ел, я жадно слушал, ловя каждое слово. Прошло, наверное, часа полтора, прежде чем рассказ маньяка с приветом завершился историей, как он попался с поличным. - Слушаете вы с интересом, - заметил он, привалившись после сытного обеда спиной к мягкой стене. - Но не очень-то удивлены. - Почему же? - не согласился я. - Ваша биография произвела на меня сильное впечатление. Скажите, вы действительно надеялись, что ваши приветы передадут жене? - Конечно, надеялся, - ответил он. - Неужели вы поверили моему рассказу? Я усмехнулся и поднялся на ноги. - Уже пора? - вздохнул он. - Да, пожалуй, что пора, - согласился я. - Передавайте привет вашей Дылде. Достал из кармана фонарик в виде фигурки танцора, придерживающего руками стеклянное сомбреро, и передвинул рычажок на минимум. Мне давно хотелось посмотреть, как неторопливо исчезает человек, когда никто этому не мешает. Минут сорок мы ещё разговаривали о том, что на Земле понятно было только нам двоим. А потом он окончательно растаял. Только белые иероглифы, словно снежинки, ещё целую минуту кружились в жарком воздухе африканской хижины. Как-никак было 31 декабря, а в этот день даже в Африке должен идти снег. Достав из кармана конверт с ещё одной тысячей евро, я направился к начальнику тюрьмы. Впереди было много дел, и самое первое из них - как можно скорее отыскать безвестного нищего в трущобах Кисмайо.