Шрифт:
Я сказал: «Ты спрашиваешь то, что и так очевидно. Ведь сами десять колен и дети Моисея все свои дни надеются взойти в Страну Израиля, и, если бы не окружил их Святой и Благословенный рекой Самбатион, они бегом бы побежали туда. Но Самбатион-река всю неделю течет, и спешит, и несет камни, и не дает человеку пройти, а в субботу, когда она отдыхает, они не могут ее перейти, потому что они очень благочестивые люди и соблюдают субботу. А ты спрашиваешь, где красивее. Конечно, в Стране Израиля!»
Мальчик задумчиво произнес: «А я думал, что раз на них там другие народы не налагают свое ярмо и царь не держит их в рабстве, то у них там красивее».
Я сказал: «Это верно, они не знают ни ярма, ни рабства, но они не знают и радости Страны Израиля, потому что эта радость познается только в самой Стране Израиля».
Он опять спросил: «Неужели там действительно нет ярма?»
«Разве ты не читал об этом в книжке?»
«И другие народы им не завидуют?»
«Еще как завидуют. И поэтому идут на них войной».
«Так же, как здесь? Как в нашем городе, когда пришли другие народы и сражались один с другим и поубивали друг друга?»
Я погладил его по щеке: «Как это ты уподобляешь сыновей нашего учителя Моисея народам других стран? Ведь они святы и чисты. Упаси их Господь пролить кровь и осквернить свою душу».
Рафаэль спросил: «Но если они такие святые, что же они делают, когда к ним приходят другие, чтобы их убить?»
Я ответил: «Они делают себе палки из магнитного камня, и, когда враги приходят к ним, они выходят против них со своими палками и вытягивают оружие из рук врагов. А когда враг видит, что у него нет оружия, он берет ноги в руки и бежит прочь. А кто не успел убежать, идет к правителю сынов Моисеевых, кладет голову на порог его дома и говорит: „Душа моя в твоих руках, господин, сделай со мной то, что я хотел сделать с тобой“. А наш правитель выходит из своего дома, воздевает руки вверх и говорит: „Узрит Господь твои муки и наставит тебя на путь истинный“».
Рафаэль спросил: «А как они узнали про эти палки?»
«Это секрет Господа для богобоязненных».
«А ты видел хотя бы одного из них?»
«Наших людей я не видел, но я видел иноверцев, вернувшихся оттуда, и они рассказывали мне о них».
«А еврея из наших, который был там, ты не видел? — спросил он. — Почему другие народы заслужили попасть туда, а евреи не заслужили?»
«Есть евреи, которые заслужили, — сказал я, — но каждый, кто заслужил и попал туда, оттуда уже не возвращается. Скажи сам, если бы ты попал туда, разве ты бы хотел вернуться сюда?»
«А почему иноверцы вернулись?»
«Все, кто не может сравниться с ними в праведности, не могут ужиться с ними. Но есть и такие, которые уходят, потому что скучают по своему городу, по своим родным местам, как в той истории, что я тебе рассказывал, — о мусульманском военачальнике, который попал туда во время войны с турками. Помнишь, что произошло под деревом?»
«Но ведь тот военачальник побывал у евреев Хайбара» [246] , — возразил Рафаэль.
«Ну, если так, — сказал я ему, — то я расскажу тебе историю об арабе, который повстречал именно сыновей Моисея. Я сам видел этого араба в Иерусалиме. Он очень любил евреев и даже кланялся еврейским детям, когда встречал их, потому что каждый иноверец, который удостоился встретить еврейских праведников, уже не питает ненависти к евреям, а уважает их и возвещает миру об их праведности».
246
«Под деревом» — название рассказа Агнона (русский перевод И. Шамира), повествующего о вымышленной встрече (и разговоре) жителя Страны Израиля с Ибрагим-беем, военачальником турецкого султана былых времен, который рассказывает, как скитался в пустыне после многодневной кровавой битвы с врагами и неожиданно попал в сказочный цветущий оазис, где жили размножившиеся, «точно песок морской», потомки евреев Хайбара. Здесь Агнон снова (как и в других местах романа — см. соответствующие примечания выше) напоминает читателям о других своих произведениях и их героях; в самом тексте нет никаких примет того, что он рассказывал эту историю Рафаэлю.
Хайбар — реальный оазис на Аравийском полуострове, где в VII в. н. э. жили еврейские племена, которые занимались земледелием, скотоводством и торговлей. В 627 г. оазис был захвачен армией Магомета, который обложил евреев тяжелой данью, а спустя 40 лет преемники Магомета вообще изгнали евреев из Хайбара и навсегда запретили им туда возвращаться
Пока мы разговаривали, пришел Даниэль Бах. Он явно был доволен. Во-первых, потому, что он вообще человек довольный, а во-вторых, потому, что он получил письмо от отца. Что же пишет его отец? Не упоминает ни о своих разногласиях по поводу миньяна в Рамат-Рахель, ни о могилах праведников, на которых он простирался, а если о чем и упоминает, так это о виноградниках и апельсиновых рощах в Рамат-Рахель, и сколько молока дает каждая корова, и сколько яиц несут куры.
«Если бы я не знал почерк отца, я бы подумал, что это письмо писал кто-то другой, — сказал Даниэль. — Какое дело моему отцу до коров, птиц и виноградников?! — И добавил: — Теперь я понимаю, почему клевещут на Страну Израиля. Уж если она способна так изменить старика, который всю свою жизнь провел в изучении Торы и в молитвах, то подумать только, что она может сделать с молодыми парнями, которые не занимались ни Торой, ни молитвами?»
Из дома вышла Сара-Перл, увидела меня и спросила: «Где господин был все эти дни? Похоже, что мы вас не видели с кануна Шавуот».
Я рассказал ей о своих молодых друзьях в деревне, с которыми провел этот праздник, и заодно порадовался, что не рассказывал об этом Йерухаму Хофши, — ведь все, о чем рассказываешь во второй раз, теряет силу и свежесть первого раза.
Оказалось, что Даниэль Бах слышал об этих парнях и девушках, которые решили работать на поле, и не в восторге от них. Он сказал: «Если бы я не знал их отцов, я, возможно, и восхищался бы ими. Но поскольку я знаю отцов, меня не радуют сыновья. Впрочем, я не хочу портить радость господину. Кто радуется, пусть радуется».
И я действительно радовался при воспоминании о них и о тех днях, которые провел с ними. Да не сочтет мне Господь за прегрешение, что из-за них я пренебрег на несколько дней Торой и до сих пор не вернулся к учению.
Рафаэль опять вернулся к нашему разговору: «А среди тех, кто добрался до реки Самбатион, дети тоже были?»
Я сказал: «Разве я не рассказывал тебе историю о раввине Ор а-Хаиме [247] , которого один из сыновей Моисея нашел в канун субботы с наступлением темноты, положил себе в карман и забыл его там, а в субботу вечером, когда вошел в синагогу, услышал голос из своего кармана: „Да возвеличится и освятится великое имя Его“?»
247
«Ор а-Хаим» («Свет жизни») — книга знаменитого раввина и каббалиста рабби Хаима бен Атара (1696–1743), представляющая собой каббалистический комментарий на Пятикнижие; была высоко оценена Бештом и другими выдающимися хасидскими цадиками и оказала такое влияние на развитие хасидизма, что ее сравнивали с главным каббалистическим трудом — книгой «Зоар»; со временем книга «Ор а-Хаим» стала столь популярной, что ее название заменило собой имя автора. Сам рабби Хаим бен Атар, родившийся в Марокко, в конце жизни перебрался в Иерусалим и создал здесь ешиву «Кнессет Исраэль». С его именем связаны многие легенды и мидраши.