Идея просвещенного монарха, философа на троне, впервые появилась в эпоху Античности в работах Платона и получила свое продолжение в эпоху Просвещения в Европе. Романовы в XIX веке, продолжая традиции, заложенные Екатериной II, также были озабочены образованием наследников престола, что наиболее ярко проявилось в создании специальной программы подготовки старшего сына Николая I, будущего императора Александра II. Однако стройная система подготовки наследников стала давать существенные сбои уже при обучение отца Николая Александровича (будущего Александра III), что повторилось, как мы увидим далее, и при подготовке следующего императора.

Казалось бы, формально у Николая Александровича были прекрасные возможности для получения образования. Типовая схема, отработанная на нескольких поколениях царских детей, предполагала последовательное обучение под руководством опытных педагогов, причем на поздних этапах обучения для чтения курсов приглашались высокопоставленные государственные деятели, занимавшие министерские должности.

Обучение Николая началось в восьмилетнем возрасте под командованием генерала (!) Григория Григорьевича Даниловича [87] . Программа обучения была составлена по-военному строго и включала восьмилетний общеобразовательный курс в объеме расширенной гимназической программы (древние языки заменялись изучением минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии, а курсы истории, русской литературы и иностранных языков были расширены) и пятилетний курс высших наук, объединявших программу государственного и экономического отделений юридического факультета университета с программой Академии Генерального штаба.

В книге А. Н. Боханова дается описание процесса овладения будущим монархом общеобразовательного курса: «…В десятилетнем возрасте Николай Александрович имел еженедельно двадцать четыре урока, а к пятнадцати годам их количество превысило тридцать. Весь день был расписан по минутам, и старшему сыну цесаревича, а затем императора надо было почти каждодневно проводить по нескольку часов на уроках, а затем заниматься самоподготовкой. Даже летом, когда оказывались вдалеке от дома, в гостях, распорядок мало менялся» [88] .

Однако не нужно думать, что количество уроков и интенсивность занятий могли компенсировать отсутствие способностей и желания овладевать знаниями. Из всех предметов, кроме иностранных языков, Николаю нравилась только история, а позднее военное дело. Единственное, чем проявил себя наследник престола во время обучения, так это аккуратность, исполнительность и уважение к старшим – те самые качества, которые сформировались у него в процессе семейного воспитания как следствие тирании отца и ответной покорности матери.

Можно предположить, что именно тогда у Николая Александровича выработалась привычка создавать видимость внимательного слушания собеседника и напускная задумчивость, так интриговавшая в будущем его министров.

Длительное обучение под руководством опытных педагогов должно было сгладить «острые углы» природы будущего императора, привить ему любовь к управлению государством и сформировать интерес к государственным делам. Однако это благородное намерение натолкнулось на непреодолимое несовершенство природы будущего монарха и сформировавшуюся у него под воздействием окружения веру в собственную исключительность и божественную данность царской власти, не нуждающуюся ни в каком земном знании.

Общественное мнение часто идеализирует роль образования в развитии человека. Ребенка могут сравнивать с «чистой доской», на которой социальная среда может изобразить все что угодно. Такой подход приводит к идее о всемогуществе образования при почти полном игнорировании природных особенностей, которые считаются лишь материалом для преобразования. Эти отголоски эпохи Просвещения получили дальнейшее развитие в психологической школе классического бихевиоризма (направление американской психологии, исследующее поведение). Основатель этого направления Джон Уотсон [89] до конца своей жизни считал, что если вовремя изъять ребенка из семьи алкоголиков или грабителей, то из него можно воспитать убежденного трезвенника и добропорядочного гражданина. Однако пример обучения последнего российского императора заставляет усомниться в истинности педагогической концепции знаменитого американского психолога.

Таким образом, неудачи обучения Николая Александровича являются еще одним подтверждением важнейшего принципа педагогики – идеи природосообразности, суть которой, говоря житейским языком, можно выразить простой фразой: «Из утенка никогда не вырастет лебедь». Кроме того, важно отметить и другой важный факт педагогической науки, определяющий успех образования, а именно – сформированные учебные мотивы, коих у Николая не было и в зачаточном состоянии. Учиться он не любил, а лишь покорно отсиживал положенные ему часы под угрозой наказания грубого и жестокого отца.

Конец ознакомительного фрагмента.