— А вы, мэм? — спросил Джеффри.

Я сердито посмотрела на него:

— Только чечевичный суп.

Джеффри одарил меня улыбкой, которая означала: «Боже, да вы скупердяйка», но мне было плевать. После экстравагантного выбора Малфоя имело ли значение, что я заказала всего лишь десятифунтовый суп?

— Что будете пить?

— Воду. — Ибо вода всегда бесплатна.

— Это все, сэр, мэм?

— Да, Джеффри, это все, — резко ответила я, заметив, что Малфой открыл рот, чтобы что-то добавить.

Джеффри удалился за нашим заказом, и я перевела взгляд на Малфоя. На его лице было странное выражение — похожее на то, что я наблюдала вчера, — но оно исчезло прежде, чем я успела его расшифровать, превратившись в бесстрастное, граничащее с абсолютной скукой. Такая резкая перемена насторожила меня. Как будто Малфой… скрывал что-то. Но что?

Я приберегла это открытие на потом, чтобы иметь возможность умерить аппетиты Малфоя относительно моего кошелька. Я вспомнила вопрос, заданный мною перед приходом официанта, и повторила его.

— А не все ли равно? Тебе же понравилось, ведь так?

Я покраснела.

— Неважно, понравилось мне или нет, Малфой, вопрос в том, почему ты это сделал.

Его лицо вдруг стало серьезным. Его взгляд прожигал меня насквозь.

— Потому что я хотел этого. Всю жизнь хотел, Грейнджер.

Я была ошеломлена, потрясена и, да, чуточку обрадована его признанием…

А затем он усмехнулся:

— Ты это хотела услышать, Грейнджер? О, как трогательно. Не думал, что ты настолько жалкая.

Удивительно, но это задело меня. Я настолько привыкла к малфоевским насмешкам, что, казалось, отрастила два дополнительных слоя кожи, которые не пропускали их. Но каким-то образом простейшее из его оскорблений все-таки до меня добралось.

Интересно, почему? Долгие годы я была объектом насмешек для многих, начиная от Малфоя, заканчивая Роном. Хотя, что касается Рона, тут все было несколько проще. Спустя какое-то время я научилась игнорировать его, ибо пришла к выводу, что Рон оскорблял меня из-за своих собственных комплексов. Его сильно задевали мои учебные и внеучебные достижения, вплоть до обиды. Таким образом, единственным выходом для него было унижать меня при любой возможности.

Что же касается Малфоя, то, казалось, в глубине души я постоянно пыталась заслужить его одобрение, но все мои усилия были тщетны. Независимо от того, что и как я делала, в десяти случаях из десяти он находил, к чему придраться. Что-то настолько ужасное, что заставляло меня чувствовать себя полным ничтожеством. Как будто я никогда ничего не добьюсь в этой жизни.

И думаю, что он прав. Я жалкая. Действительно жалкая, если все, что я хочу — это впечатлить его хоть как-нибудь… любым способом.

Я уже собралась встать и уйти, когда вернулся Джеффри с нашим заказом. Натренированными движениями он расставил еду и напитки и, закончив, кивнул в знак того, что мы можем приступать к обеду, а затем ушел. Вспомнив, что вынуждена заплатить за обед, я осталась.

***

Удивительно, но обеденный перерыв мы провели за полудружественной беседой. И как только солнце с неба не свалилось? Мы успели обсудить нейтральные темы: погоду, путешествия и даже книги (я удивилась, что Малфой и в самом деле читает). И хотя совсем без споров и оскорблений не обошлось, все же этот наш разговор значительно отличался от наших перепалок в Хогвартсе. Малфой даже рассмешил меня пару раз.

Мои надежды на использование Малфоя возродились, и когда мы возвращались обратно, я столкнулась с мыслью, что раз уж я накормила его — после того, как нашла и подружилась, — то пора бы перейти к главному — переспать с ним.

Мерлин всемилостивый, но как?

С чего начать, чтобы подтолкнуть его в этом направлении?

Спросить? «Эй, Малфой, как насчет того, чтобы пойти к тебе и заняться сексом?»

Поставить перед фактом? «Малфой, мы собираемся заняться сексом».

Потребовать? «Малфой. Секс. Прямо здесь. Немедленно!»

Нет, нет и еще раз нет. Но тогда как еще?

Соблазнить? Но как? Он только посмеется, когда узнает, а он узнает, это точно. Я не знаю…

Мои размышления прервались, когда Малфой резко схватил меня за руку и потащил в сторону темного узкого прохода неподалеку. Прежде чем я успела закричать, он прижал меня к грязной стене, вжимаясь в меня всем телом. А затем положил ладони по обе стороны от моей головы, так что наши лица оказались буквально в паре сантиметров друг от друга. Мы смотрели друг на друга, не моргая, и Драко был так близко, что я была уверена — он вот-вот меня поцелует.