– Провиант от Артура Хачатуровича мы тягали, – кивнула я, ибо глупо было бы запираться и отрицать то, что происходило у всех на виду. – Шашлык и вино поднимали, но никак не мужиков!

Тут до меня дошло, что это может означать:

– А, так, значит, этот мужик, который уже мертвое тело, стал таковым потому, что упал с высоты?

Служивый посмотрел на управдомшу и строго кашлянул.

– Да ладно вам, коллега, не тушуйтесь, все понятно: если он разбился насмерть, то падение из окна – это первое, что приходит в голову! – успокоила писательница-детективщица товарища следователя.

– А второе что приходит? – невольно заинтересовался «коллега».

– Мне? – уточнила я, ибо это было важно. – Мне-то много чего в голову приходит. Загибайте пальцы: окно – это раз, дерево – это два…

– Какое дерево?

– Как – какое дерево? – Я даже удивилась такой невнимательности. – Ну, вы даете! Вон, напротив окна, здоровенное дерево, это же не клен ты мой опавший, это самый настоящий орех пекан – вкуснятина и деликатес, на рынке приличных денег стоит!

– Да-а-а?

Управдомша так перевесилась за подоконник, рассматривая халявный деликатесный орех, что я на мгновение испугалась, что мужское тело на асфальте обзаведется женским обществом.

– Правда, орехи еще не созрели, так что версию с трагедией во время сбора урожая я бы всерьез не рассматривала, – доверительно сообщила я внимательно слушающему служивому. – А вот самолеты – это да, загибайте третий палец. Прямо над нами глиссада аэропорта, самолеты проходят в каких-то пятидесяти метрах над зданием!

– Вы думаете, он выпал из самолета?!

В ранее тусклых глазах служивого уже посверкивало что-то вроде восхищения.

Я пожала плечами:

– Я думаю, что даже это более вероятно, чем нелепое предположение, будто он рухнул из моего окна!

– Или из соседнего, – подсказала язва-управдомша.

Вот противная тетка, знает же, что в соседней квартире моя подруга проживает!

– Если вы, уважаемая Софья Викторовна, еще раз выглянете в окно и на сей раз обратите внимание не на плодовое дерево, а на пятно, оставшееся от тела, то даже вам станет очевидно, что приземлиться на этом конкретном месте, выпав из моего окна или из соседнего, вышеупомянутое тело могло только в том случае, если оно обладало способностью планировать, так как отклонение от вертикали, соединяющей окно и точку падения, составляет не менее десяти метров! – завелась я. – Однако аэродинамика тела в обтягивающем трико, в которое, судя по увиденным мною щиколоткам, был облачен погибший, близка к нулевой, а штормового ветра, способного сдуть взрослого дядю, этой ночью не наблюдалось! Таким образом, из наших окон он выпасть не мог, так что прошу вас прекратить эти гнусные инсинуации!

– Ин… че? – багровея, икнула управдомша.

– А то, что лучше бы вы за состоянием сантехники внимательно следили! – с напором выдала я претензию, перейдя от обороны к нападению. – У меня душевая кабинка трясется, как рябинка на ветру! Не ровен час, грохнется вместе со мной, будет вам тут еще один хладный труп!

– Так, спасибо, что уделили нам время, – встал, обрывая назревающий скандал, сметливый служивый.

Уже с порога он оглянулся, посмотрел на меня внимательно, пробормотал: «Так, говорите, самолет?» – и ушел с задумчивым лицом.

В сердцах я с грохотом и лязгом закрыла дверь за незваными гостями на все замки и запоры, а потом позвонила дружественному полицейскому полковнику Сергею Лазарчуку.

– Ле-е-енка! – простонал он. – Ты на часы смотрела?!

– На что я только сегодня уже не смотрела, – ответила безжалостная я. – На управдомшу, глаза б мои ее не видели, смотрела, на участкового смотрела, а главное – на незнакомый труп во дворе, из-за которого тебе и звоню…

– Только не говори, что имеешь отношение к этому трупу!

– Не имею, в том-то и дело! Говорю же – он незнакомый!

– А ты никого не убиваешь, пока не обменяешься визитками? – Судя по резко повысившемуся уровню ехидства, Серега полностью проснулся. – Конкретно этот твой жизненный принцип мне нравится!

– То есть я могу надеяться, что ты защитишь меня от нападок некоторых тупых служителей и прислужников закона?

– А уже надо защищать?

– Пока нет, но мало ли, как пойдет…

– То есть я могу надеяться, что это подождет хотя бы до завтрака?

– Язва.

– От язвы слышу.

– Ладно, приятного тебе аппетита.

Насчет визитки – это Лазарчук не в бровь попал, а в глаз. Опер-провидец, честное слово! Сварив себе крепкий кофе и присев за столик с чашкой, я обнаружила на подоконнике визитку следователя.

Интересно, зачем он мне ее оставил? В надежде, что я придумаю еще пару-тройку версий и бескорыстно поделюсь ими с ним?

Ха! Еще чего!

Издательство мне за мои фантазии денежки платит!

Я открыла ноутбук и забила в записную книжку с заготовками для будущих бессмертных произведений три строки: