Наверное, поэтому я так зол. Она сдерживает мой оптимизм и веру в людей.

И это стало как нельзя очевидным сегодня, когда Миранда пришла ко мне на работу в обед. За все годы нашей совместной жизни она ни разу не делала этого. Поэтому, увидев ее, я моментально насторожился.

— Что ты тут делаешь? — даже не поздоровавшись интересуюсь я. Господи, в последнее время я слишком часто задаю ей этот вопрос.

Она не успевает ответить, потому что телефон на моем столе начинает трезвонить. Я поднимаю трубку и слышу тихий шепот Джанет:

— Шеймус, к тебе направляется бывшая жена. Хочешь я вызову охрану, чтобы ее отсюда вышвырнули?

Я смотрю на Миранду и коричневый бумажный пакет с ланчем в ее руке.

— Да, она здесь. И нет. Спасибо, Джанет.

— Хорошо. Звони, если понадобиться помощь.

— Спасибо, — говорю я и вешаю трубку.

— Секретарша, кажется ненавидит меня. Она похожа на питбуля, — восклицает Миранда, устраиваясь в кресле по другую сторону от меня.

Я правда собирался что-нибудь ответить, но потерял дар речи, когда она достала из пакета салфетки и два сэндвича и протянула один мне с таким видом, будто делала это уже миллион раз. Чего никогда не было. Теперь я еще больше убежден, что она одержима. Я разворачиваю сэндвич и изучаю начинку: говядина с острой горчицей и перцем-чили.

— Как ты узнала, что мне нравятся именно такие сэндвичи? — скорее обвиняюще, чем благодарно произношу я.

Не обращая внимания на мою резкость, Миранда пожимает плечами и кусает свой сэндвич.

— Спросила миссис Липоковски. Странная женщина, но вполне приятная. Ты ей очень нравишься, Шеймус. Как только я упомянула твое имя, у нее загорелись глаза.

— Она милая, — возражаю я. Не то, чтобы Миранда как-то оскорбила ее, но я все равно чувствую необходимость что-нибудь сказать. Я смотрю, как она ест сэндвич с таким беспечным видом, будто делает это постоянно — но я хорошо знаю, что все совсем не так. — Почему ты здесь? Хочешь отравить меня? Ты подсыпала что-то в еду?

— Разве я не могу просто сделать для тебя что-нибудь приятное? — отвечает Миранда с таким видом, будто всю жизнь была со мной мила.

— Нет. Ты никогда не делала этого раньше.

— Думаю, я это заслужила, — фыркает она. А потом с самым серьезным видом шепчет: — Я стараюсь, Шеймус.

Я подношу аппетитно пахнущий сэндвич к носу, а потом кусаю его.

— Спасибо. — Никогда не понимал, как можно заставлять себя благодарить человека. Но за последние две недели с Мирандой, только и делаю это. — За сэндвич. А теперь говори, что тебе нужно. — Я знаю, что она пришла не просто так.

— Раньше ты был добрее, Шеймус.

— Раньше я был слеп. Ты причинила мне зло и это изменило меня.

— Тебя изменило время. И рассеянный склероз. А не только я.

Она права, но я никогда не признаюсь в этом.

— Что тебе нужно?

— Ладно. Мне нужно, чтобы ты дал мне рекомендацию.

Ее просьба сбивает меня с толку.

— Рекомендацию для чего?

Миранда переводит взгляд на обертку из-под сэндвича, которая лежит перед ней на столе. Впервые с момента своего прихода, она не смотрит на меня.

— Для работы.

Я смеюсь, не зная, как на это реагировать.

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе рекомендацию?

Она кивает, так и не глядя на меня.

— А почему ты не попросишь об этом своих бывших коллег и сотрудников?

Миранда, наконец, отрывает взгляд от стола и ухмыляется.

— А тебе ничего не говорит фраза «сжечь за собой мосты»?

Я смеюсь во второй раз за двадцать секунд.

— Ты серьезно просишь об этом меня, Миранда?

Вместо ответа она пристально смотрит на меня. Значит, серьезно. Иногда мне кажется, что Миранда полагает, будто может делать со мной все, что заблагорассудится, раз уж я любил ее когда-то. Она творит зло, а я нейтрализую его безоговорочной любовью. Но это больше не работает.

— То есть ты признаешь, что была не права в отношении своих бывших сотрудников? И поэтому не хочешь просить их об одолжении?

Миранда пожимает плечами.

— Типа того. Да, я переходила все границы. Деловой мир очень беспощадный. Поэтому они с большим удовольствием отомстят и напакостят мне.

— А с чего ты решила, что со мной будет не так? — спрашиваю я, понимая, что не поступлю подобным образом. Как бы я к ней не относился, но не стану вредить, потому что не смогу жить с таким поступком на своей совести.

Она смотрит мне в глаза и, не задумываясь, отвечает:

— Потому что ты святой, Шеймус.

— У святых нет мыслей, полных ненависти, — качаю головой я.

— Так ты дашь мне рекомендацию? — практически умоляет Миранда.

— Да, но только потому, что тебе нужна работа. К тому же, я мечтаю о том дне, когда ты уберешься из моей квартиры.