– О, Господи, – прошептала она, пытаясь привести мысли в порядок. Не было ничего хуже для истинной католички, чем потеря подобной реликвии, тем более при таких обстоятельствах. Сделав несколько глубоких вздохов, девушка дрожащей рукой растворила дверь.

– Лотти, милая, мы тебя заждались! – раздался радушный голос матери, обнимающей запоздалую дочь. – Что так задержало тебя? Садись, ты как раз к ужину.

– Ничего… я… я не голодна, – отчеканила она, собираясь подняться к себе в комнату, но рука отца, ухватившая ее за локоть, заставила холодок пробежать по ее спине. В памяти сразу воскресли аристократические черты темноволосого мужчины: пронзительный взгляд голубых глаз, высокие скулы, прямой нос и едва уловимая усмешка. Невольно в разум закралась мысль о том, как мог Создатель допустить в мире подобную несправедливость? Как такой ангельский лик мог принадлежать такой запятнанной душе?

– Коль угодно, можешь не есть, – строго сказал отец, – но без вечерней молитвы ко сну ты не отойдешь.

Как ни старалась девушка найти утешение в общении с Господом, мысли постоянно уносили ее прочь: туда, где этой ночью властвовали силы более могущественные и более темные, ибо до сотворения Земли во Вселенной существовала лишь тьма. Она была матерью и источником всего сущего, она царила в проклятом замке. И сколь бы долго священники не пытались уверить Шарлотту в обратном, в душе она хранила святую веру в свои убеждения.

Прозвучавшее «аминь», наконец, позволило несчастной запереться в своей комнатушке, все убранство которой составляли лишь две кровати грубой работы, небольшой туалетный столик, на котором стоял кувшин с водой, пара гребней, да небольшой шкаф. Завернувшись в стеганное одеяло, Шарлотта притянула к себе ноги, вознося уже истинную молитву, моля Господа с неистовством, граничившим с настоящим безумием.

– Пожалуйста, пусть это будет сон! Пусть будет сон! – без устали твердила она себе, постепенно проваливаясь в пугающую пустоту мира без сновидений, но даже там, на дне этого вакуума, ее сознание умудрялось различить жестокую атаку реальности, навсегда изменившей ее жизнь.

Но хуже всего было утро, ибо оно не только не принесло облегчения, но и впустило в дом смерть, холодной поступью прошедшую по этажам. Первым она забрала отца, сломавшего шею, спускаясь по лестнице. Глупая смерть – слишком глупая, чтобы быть случайной, а дальше она пришла за матерью, не сумевшей вынести подобной утраты. Однако и здесь сработал принцип злополучного триединства. Следующей была Шарлотта.

– «Бог любит троицу», – без устали твердили на каждом шагу, видимо на смерть сей печальный закон тоже распространяется.

К полудню девушка почувствовала жар, а через два часа слегла в постель. Как могла Аврора пыталась облегчить страдания сестры, но все ее усилия таяли в мрачной неизбежности. В приступах горячечного бреда, Лотти даже не позволяла до себя дотронуться, утверждая, что ее настигло проклятие.

– Это все он, Рори, – без устали твердила она. – Он наказал меня за то, что я видела. Он колдун, нет хуже – он сам Дьявол! Все, кто дотрагиваются до меня – обречены. Я всему виной. Мама, папа – их кровь на моих руках!

– Господь с тобой… ты бредишь! Это жар и потрясение! Скорбь и безумие опутали разум своими цепями, – пыталась переубедить ее сестра, но Шарлотта будто не слышала ее слов, настаивая на своем.

– В этом замке действительно творится что-то страшное. Колдовство! Я видела их вчера, – теряя сознание, проговорила несчастная. Настал черед Авроры осенять себя крестом. С детства обладая пытливым умом, страстью к наукам и отсутствием суеверий, девушка не верила в магию, но с другой стороны, объяснить иначе череду этих роковых событий, язык не поворачивался, будто порчу кто-то навел.

С час просидев около постели умирающей, Аврора все же решилась посетить старый замок. Если там есть человек – с ним всегда можно договориться, ибо у всего есть своя цена, а если не получится – терять ей уже нечего.

– Ты бы сделала для меня тоже самое! – склонившись над ухом сестры, прошептала она, накинула плащ и скрылась в лабиринтах узких улочек. Всю дорогу воображение рисовало ей пугающие картины инфернальных чудовищ, предающихся кровавой жатве подобно зверям; жуткие оргии, где бал правит сам Люцифер; темные ритуалы, о которых без устали на проповедях твердили священники. От этих мыслей по спине Авроры бежали мурашки, но усилием воли ей удалось победить собственную трусость. Какого же было ее удивление, когда у главных ворот древней твердыни ее встретил мужчина, одетый в простой серый сюртук и темные штаны, заправленные в голенище сапог. Молодой, высокий, обладающий привлекательной внешностью, которую не портил даже белеющий шрам на его щеке. Он встретил ее лучезарной улыбкой, обнажающей ровные ряды белоснежных зубов.

– Не думал увидеть тебя так скоро! И тем более, не думал, что ты сможешь прийти сюда своими ногами! – не скрывая удивления в голосе, произнес хозяин дома.

– Лотти не ошиблась, – одними губами прошептала девушка, чье сердце ушло в пятки, когда их взгляды встретились.

– Даже так… – с усмешкой произнес мужчина, почти вплотную приближаясь к ней. Сделав глубокий вдох, с упоением вбирая в себя ее аромат, он приподнял подбородок несчастной. – Значит, сестры! И что же привело тебя ко мне?