— Знаешь, когда ангел и демон обречены коротать вечность вместе — один из них становится похожим на другого. Беда в том, что демон никогда не станет ангелом, а вот…

— Замолчи, — уперев руки в стол, перебил его мужчина.

— Тебе нечего стыдиться. Такова судьба всех, кто оказывается здесь. Хочешь ты этого или нет, но ты всегда будешь одним из нас. Отсюда нет дороги на небеса, единственное, что тебе оставалось — приспособиться. Так что, в своем эгоизме мы, наконец-то, пришли к согласию.

Признайся, что лишь о своей шкурке сейчас радеешь.

— Всегда поражался твоей способности переворачивать благие намерения с ног на голову. Ты пробовал воспользоваться бальзамом?

— Пробовал, — не отрываясь от книги, произнес Асмодей.

— И?

— И… могу с уверенностью сказать, что такие раны лечит только время. Благо у меня в запасе вечность. Смотри, — остановившись где-то на середине огромной книги, произнес демон.

— Что? — его собеседник с интересом склонился над пожелтевшими листами, но не был столь воодушевлен этой находкой.

— Как я и предполагал, в Ад попало вдвое меньше душ, чем вышло из Чистилища.

— И где они сейчас?

— Не имею ни малейшего понятия, — закусив край пера, произнес Асмодей. — Нам нужны учетные книги.

— Те самые? — не скрывая удивления, проговорил мужчина.

— Да, — кивнул в ответ тот.

— Ты с ума сошел?! Отнеси эти книги Люциферу и дело с концом.

— Это ничего не даст, кроме времени на то, чтобы замести следы. Пустота скроет все манипуляции врагов, а нам нужны доказательства.

— Выкрасть эту книгу было самоубийством, об остальном даже помыслить страшно, — возразил собеседник. –Как ты вообще собираешься это устроить?

— Это предоставь мне, — усмехнулся Асмодей.

Аврора настолько увлеклась их словесной битвой, что едва не потеряла равновесие, заставив хрусталь на подносе затянуть свою предательскую песнь. Разговор мгновенно затих, а следом за ним покои осветила вспышка золотистого света, правда, не такая яркая, как предыдущая.

— Ты так и будешь там стоять? — раздался спокойный голос Асмодея. Бежать ей было некуда, да и если б было куда, едва ли она смогла бы убежать, а потому девушка решилась переступить порог, подгоняемая пьянящим бесстрашием огненной воды. Затуманенный взор сразу застыл на серебряной пряди, сияющей на фоне черных волос, как луна на ночном небе, — Подслушивала? — проговорил он, перелистывая пожелтевшие страницы третьей книги учета. Судя по печати на кожаном корешке, его собственной.

— И подсматривала, — глядя ему в глаза, произнесла Аврора. Отпираться от очевидного было глупо, да и алкоголь пробудил в ней неконтролируемое желание говорить правду.

Демон, видимо не ожидавший такого дерзкого ответа, даже смирил ее испытующим взглядом, да только вот девушка не склонила головы по обыкновению, наблюдая за каждым его движением. Где-то на задворках сознания разум кричал о надвигающейся опасности, но пьянящая дымка окутывала ее все сильнее, пробуждая в сердце львиную, но абсолютно глупую отвагу.

— И как же тебе совесть позволила совершить такой дерзкий поступок? — вставая из-за стола, произнес демон, зажимая рану рукой.

— Признаюсь, совесть не успела ничего сделать, мой Повелитель, мое любопытство нанесло ей подлый удар в спину… с моего разрешения.

Сейчас черед удивляться пришел Асмодею: в голове не укладывалось, как робкая, молчаливая и покладистая девушка, могла превратиться в дерзкую фурию, осмелившуюся говорить с ним, О-Великим-Асмодеем, на равных. Но теперь любопытство одолело и его, ибо не часто он встречал отпор от тех, кто находился у него во служении.

— И как же ты теперь собираешься жить без совести? — усмехнулся демон, укрыв ее хрупкую фигурку своей тенью. Он стоял к ней так близко, что мог ощущать ее тепло каждой клеточкой своего тела.

Слегка наклонившись, Асмодей почувствовал, как в нос проник хмельной аромат, и кривая усмешка против воли исказила его губы. Что ж, очевидно, что Ад оставляет свою печать даже на безгрешных душах, вот и малютка Аврора пошла по проторенной дорожке пороков. Даже грустно как-то стало от того, что не успел к этому соблазну свою руку приложить.

— Вы же как-то живете, Владыка, — не смея пошевелиться, произнесла девушка. Разум все больше окутывал какой-то туман, даже пронзительный взгляд Асмодея все больше растворялся в этой белесой пелене. Не говоря ни слова, демон взял из ее рук серебряный поднос, поставив на стол.

— Не для человека создавался этот эликсир Преисподней, хотя, по своей сути, он немногим отличается от коньяка, столь любимого смертными, за одним исключением: опьянение приходит быстрее, а похмелье мучительнее.